КРУГИ ПО ВОДЕ. Александр Данилович Надеждин

до этого спящая провинция, стал в 2019 году эпицентром распространения ковидной инфекции и, главное, ужаса полу-добровольной самоизоляции, с ней связанного. Ужаса, заразившего Италию, Западную Европу и остальной мир. А за два года до этого я стоял на северном краю средневековой стены старого города, вперившись взглядом в непрерывную череду покрытых льдом отвесных Альп, находящихся в часе езды на автомобиле через маловыразительную долину с торчащими кое-где фабричными трубами и мачтами телефонной связи. Здесь кончалась Италия. Здесь, как я понимаю, остановилась римская цивилизация, двигавшаяся с юга вместе с легионами, которые, разделившись на две части, обошли горную гряду с запада и с востока, чтобы заняться колонизацией владений северных варваров для их же пользы и приближая свое будущее падение под их ударами.

      Вдоль старой городской стены можно было гулять от Кафедрального собора к воротам, через которые спускаешься в нижнюю часть города. Дорога проходит мимо галереи Академия Каррара, посвященной творчеству великого «малого итальянца» Лоренцо Лотто. В любой другой стране этот художник оказался бы национальным гением первой величины, а здесь он один из многих… Внизу, среди неожиданно простых улиц провинциальной Европы, другой гений – бронзовый Гаэтано Доницетти. Родившись в бедной семье, он стал одним из музыкальных столпов нашей цивилизации, давшим нам вдвойне прочувствовать драму и мощь людей, живших в далёкие времена, описанные Шекспиром, Шиллером и Сервантесом.

      Этот город уникален своей связью с прошлым всей Италии. Когда та ещё была мозаикой из отдельных осколков Римской империи, здесь, в местной церкви Санта-Мария-Маджоре, упокоился великий воин, легендарный спаситель Венеции, кондотьер Бартоломео Коллеони, выбравший Бергамо в качестве последнего пристанища по окончании своей блестящей жизни. В Венеции, перед собором Сан-Джиованни-и-Паоло, стоит его знаменитая конная статуя. Постойте, да это же он, в Итальянском дворике Пушкинского Музея! Так же, как и стоящий по соседству падуанский Гаттамелата. Образы, до мельчайших деталей знакомые с юности!

      Крутые улочки Бергамо, мощенные отполированным булыжником, могли бы показаться средневековыми, как во многих «туристских мекках» Европы. И все же архитектура домов выдает благородную связь с итальянским стилем жизни. Стены не плоские, как в городках остальной Европы, а сломанные под почти незаметным тупым углом!

      То ли благодаря уникальному освещению, то ли постоянной дымке тумана дома и дворы выглядят не выросшими из земли, а скорее спустившимися с небес. Да что тут скажешь?..

      Итак, Италия протянулась на север, до самого подножия Альп. Хотя остальная Европа и дает о себе знать в том числе и сменой диеты, которая, впрочем, не теряет итальянских особенностей стиля приготовления. И в Бергамо, и в Вероне, и на озере Гарда, упирающемся в стену Альпийских гор Швейцарии, присутствие итальянской сущности людей и архитектуры на фоне посуровевшего пейзажа всё ещё очевидно.

      Малчессине – последний город до Швейцарской