Руки Орлака. Морис Ренар

какие-то колебания…

      – Прекрасно. Где ты, Мертвец? Добро пожаловать! Не бойся вдохнуть жизнь в эту неподвижную форму. Снизойди к тем, кто питает к тебе подобным одно лишь уважение. О Мертвец, кто ты?

      – А, – сказал Стефен.

      Веки медленно поднялись. Глаза устремили на него взгляд добрый и проницательный. Он увидел, как веки опустились и начали неспешно моргать, порой замедляя свою безмолвную речь.

      – Б, В, Г, Д, Е…

      Пару раз веки замерли в нерешительности, буквы пошли уже не сплошь, а с промежутками – особенно ближе к концу алфавита, – затем умерший прищурился словно для того, чтобы лучше видеть, мсье де Крошан услышал быстрое перечисление:

      – …Ч, Ш, Щ, Э, Ю, Я.

      – Я! – воскликнул он. – Продолжай!

      Мертвец снова указал на букву Я, после чего Стефен заявил, что глаза больше не желают открываться.

      – Не выходит, – заключил спирит. – Что-то не так.

      – Я утомился, – сказал Стефен.

      – По́лно! Собери волю в кулак!.. Я и сам немного виноват. Нужно было уточнить. А так, вероятно, умерших явилась целая толпа… Ладно, сейчас уточним. Хочешь поговорить с каким-нибудь конкретным мертвецом? Хочешь, мы вызовем… кого? Какого-нибудь великого музыканта?.. Давай даже зайдем в нашем уточнении еще дальше: какого-нибудь великого пианиста?

      – Как скажете, но только через минуту. Сам не знаю почему, но я совершенно измотан.

      – Это вполне естественно, мой мальчик. Отдохни.

      Сидевший напротив бледной головы, распространявшей на него свою «реверберацию», Стефен, почему-то вдруг обессилевший, закрыл, как и она, глаза.

      – Выпей немного малаги.

      Стефен залпом осушил бокал.

      – Ну что?

      – Я готов.

      – Теперь ты мне веришь, что никакой я не иллюзионист? Эта твоя усталость…

      – Да, я уже склонен вам поверить.

      – Склонен он!.. Я хочу, чтобы эта твоя склонность стала убежденностью. Возьми в руки тесемки. Ду́хи мертвых! Мы призываем сюда ма́ны какого-нибудь умершего пианиста. Призрак, приди! Назови нам имя, которое ты носил в мире живых!

      – А, Б, В, Г…

      Моргающие глаза остановились на букве С. Затем на Т. И на Е.

      Стефен, несмотря на все его волнение, отважно продолжал читать и говорить.

      Последней буквой стала К.

      Неофит выронил тесемки и перевел взгляд на едва различимую в полутьме фигуру шевалье. Тот молчал. Оба безуспешно пытались подобрать хоть какие-то слова. Мертвец продиктовал свое имя, и это имя было СТЕФЕН ОРЛАК.

      Часть вторая

      Преступления

      Глава 1

      «Венецианское» письмо и «безжалостный жонглер»

      Что Стефен Орлак умер как знаменитый музыкант – в этом не сомневался ни он сам, ни мсье де Крошан. Однако утрата способностей нашла столь поразительное выражение, правда прозвучала столь неожиданно, воспользовалась для своего явления столь внушительным инструментарием, что их безмолвное оцепенение затянулось надолго.

      Наконец