Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре. Моше Сафди

народ строго разделялся на ашкеназов (европейцев) и восточных евреев, а евреи из Алеппо, независимо от их фактического происхождения, принадлежали к восточной группе. Моя семья происходит из города Сафед в Галилее, отсюда и фамилия Сафди, варианты которой (Сафдие, Сафади) также можно встретить среди мусульман, христиан и друзов. Когда-то, в XVI–XVII веках, из-за экономического упадка Сафеда многие евреи переселились из Галилеи на север, в Алеппо.

      В Хайфе моя семья сначала жила в трехэтажном многоквартирном доме в стиле баухаус в буржуазном районе Хадар-Ха-Кармель, где проживала основная часть представителей большого еврейского сообщества города. Я ходил в детский сад на территории кампуса Техниона. Помню, с четырех или пяти лет мне разрешали ходить туда одному, а мама смотрела с балкона, как я перехожу улицу Бальфур и оказываюсь в кампусе, до тех пор, пока я не пропадал из виду. В таком раннем возрасте я уже наслаждался независимостью, и это чувство начало проявляться еще ярче, когда я стал подростком, – это знакомо многим израильтянам моего поколения.

      Одни из моих самых ранних воспоминаний связаны с началом Второй мировой войны. По вечерам в пятницу на ужин в шаббат мы принимали гостей – солдат-евреев, служивших в австралийской армии. Почти каждую ночь мы спускались в бомбоубежище в подвале нашего дома. Я помню, как с волнением смотрел на привязанные к тросам гигантские серебряные аэростаты заграждения, которые запускали над заливом в качестве препятствия для воздушных атак. Помню поглотительные башни вдоль побережья, выпускающие дым для маскировки нефтеперерабатывающего завода, который был основной причиной, по которой Хайфа становилась первоочередной целью для врага. К счастью для нас, врагами были не люфтваффе, а Королевские ВВС Италии, и хотя итальянцы действительно нанесли несколько ударов, которые причинили ущерб, они не были сокрушительными.

      В отличие от Хайфы, Иерусалим во время войны не бомбили. Сестра моей матери, Глэдис, жила в Иерусалиме с мужем и четырьмя детьми. Наша семья, чтобы избежать опасностей на побережье, довольно долго оставалась у них в 1940 году, и именно тогда родился мой брат Габриэль. Путешествие из Хайфы в Иерусалим в начале 1940-х было серьезным предприятием: четыре или пять часов на автобусе по пыльным дорогам с постоянными остановками для перерыва и отдыха у магазинчиков, предлагавших фалафель, апельсиновый сок и сэндвичи.

      Торговый центр Хайфы, 1940 г. Очертания многих районов города сформировались под влиянием наплыва архитекторов-модернистов

      Мне не нравилось у тети и дяди. Их дом в Иерусалиме был маленьким и тесным, а сами они были очень религиозными и слишком рьяно соблюдали все предписания, в отличие от моей семьи. Дядя, представительный мужчина, однажды предложил мне фунт стерлингов за то, чтобы я не пользовался электричеством в шаббат в течение целого года – это было в те времена, когда за фунт давали четыре доллара. До сих пор вижу ту серебряную монетку в его руке. Но я отказался. Иудаизм и духовное начало