Стихи пацанов. О чести и дружбе. Александр Пушкин

соперников разбору,

      Будь иль в ходу, иль ходокам сродни, –

      Гость дорогой всегда, как деньги, в пору!

      Не слышишь ты: «Теперь мне недосуг,

      А после ты зайди ко мне, мой друг».

      Чтоб улестить взыскательную совесть,

      И многих лет замаранную повесть

      Хоть обложить в красивый переплет,

      Ханжа твердит: «Раскаяться не поздно!»

      Когда ж к нему раскаянье придет

      И в злых делах отчета просит грозно,

      Он ей в ответ: «Теперь мне недосуг,

      А после ты зайди ко мне, мой друг».

      Брак был для них венцом земного блага,

      Их сопрягла взаимная присяга.

      Их запрягла судьба за тот же гуж;

      Нет года: брак не роз, уж терний жатва;

      Жены ль вопрос, жену ли спросит муж:

      «А где ж любовь, а где ж на счастье клятва?»

      Ответ как тут: «Теперь мне недосуг,

      А после ты зайди ко мне, мой друг».

      Когда возьмет меня запой парнасской

      И явится схоластика с указкой,

      Сказав мне: «Стих твой вольничать привык;

      Будь он хоть пошл, но у меня в границах,

      Смирись, пока пострела не настиг

      Журнальный рунд деепричастий в лицах!»

      Я ей в ответ: «Теперь мне недосуг,

      А после ты зайди ко мне, мой друг».

      Есть гостья: ей всегда все настежь двери –

      Враждебный дух иль счастливая пери

      Въезжает в дом на радость иль на страх;

      Как заскрыпит ее повозки полоз

      У молодой беспечности в дверях,

      Когда подаст она счастливцу голос,

      Не скажешь ей: «Теперь мне недосуг,

      А после ты зайди ко мне, мой друг!»

‹1827›

      Байрон

      (Отрывок)

      «Если я мог бы дать тело и выход из груди своей тому, что наиболее во мне, если я мог бы извергнуть мысли свои на выражение и таким образом душу, сердце, ум, страсти, чувство слабое или мощное, всё, что я хотел бы некогда искать, и всё, что ищу, ношу, знаю, чувствую и выдыхаю, еще бросить в одно слово, и будь это одно слово перун, то я высказал бы его; но, как оно, теперь живу и умираю, не расслушанный, с мыслью совершенно безголосною, влагая ее как меч в ножны…»

(«Чайльд Гарольд». Песнь 3, стрф. XCVII)

      Поэзия! твое святилище природа!

      Как древний Промефей с безоблачного свода

      Похитил луч живой предвечного огня,

      Так ты свой черпай огнь из тайных недр ея.

      Природу заменить вотще труда усилья;

      Наука водит нас, она дает нам крылья

      И чадам избранным указывает след

      В безвестный для толпы и чудотворный свет.

      Счастлив поэт, когда он внял от колыбели

      Ее таинственный призыв к заветной цели,

      Счастлив, кто с первых дней приял, как лучший дар,

      Волненье, смелый пыл, неутолимый жар;

      Кто детских игр беглец, объятый дикой думой,

      Любил паденью вод внимать с скалы угрюмой,

      Прокладывал следы в заглохшие леса,

      Взор вопрошающий вперял на небеса

      И, тайною тоской и тайной