Тайны Елисейского дворца. Жюльетта Бенцони

дорогая, но сегодня вечером просто необходимо, чтобы ты была рядом со мной. Подумай, что проклятый Тильзитский договор принес нам мир. Мир, Лоретта! А я умею только воевать!

      – Ничего страшного, ты найдешь, чем развлечься, я уверена. А мир – это такое счастье!

      – Я мало знаком с мирными временами, и они мне не по душе.

      – Пойди и скажи это матерям и женам тех солдат, которых печет наш «Кот в сапогах»!

      Жюно загремел:

      – Я запрещаю тебе так его называть! И если ты знала его с детства, то это не повод, чтобы насмешничать. Он император! Господин Европы! И мы обязаны относиться к нему с величайшим почтением! А такие девчонки, как ты, в особенности! И хорошенько запомни…

      – Что твой великий человек хотел жениться на моей матери, и ты тогда стал бы его зятем, я невесткой, а наши дети..

      – Замолчи! Я не позволю тебе шутить с такими вещами. И не знаю, кто осмелился дать ему такое прозвище…

      – Прекрасно знаешь, моя сестра Сесиль. И было это, когда он, окончив военную школу, явился к нам на своих тоненьких ножках в огромных ботфортах. Я тогда так смеялась, так смеялась, что он обозвал меня «чертенок в юбке». Но я ничуть не обиделась.

      На самом деле Наполеон так назвал Лауру совсем в другой раз. Было это в Мальмезоне, чудном замке, который Жозефина, тогда еще жена первого консула, превратила в настоящий рай. Они с Бонапартом любили принимать там друзей, постоянно смеялись и веселились. Бонапарт тогда увлекся Лаурой. И как-то, когда Жюно там не ночевал, он вошел к ней в спальню часов в пять утра, чтобы ознакомить со своими планами на будущее. Говорил, положив руку на одеяло и теребя ее пальчики на ноге. Она постаралась подобрать под себя ноги, а когда он попытался положить руку повыше, сделала вид, что страшно испугалась, открыла рот, готовясь вскрикнуть, и он выскочил в сад через открытое окно. На следующий день то же явление в тот же час. Наполеон вошел, жалуясь на бессонницу. У него столько забот, а поговорить ему не с кем…

      – Жозефина слишком много вчера танцевала и спит как убитая, – прибавил он.

      – Я тоже много вчера танцевала и… ой-ой-ой!

      Наполеон вновь принялся мять ей пальцы на ноге, да так, словно хотел добыть из них косточки. Он уже уселся к Лауре на кровать и посоветовал ей расслабиться.

      – Это невозможно, гражданин генерал! Рядом с вами я нервничаю и могу даже расхохотаться так громко, что разбужу весь дом.

      – Что за глупости! Ну-ка, посмотрим, как обстоит дело со щиколотками!

      И, не дожидаясь разрешения, стал гладить ей ноги, вдохновляясь все больше и восхищаясь нежностью кожи.

      – Повезло Жюно!

      – И вам тоже, гражданин генерал! С такой женой, как у вас, красивой, грациозной, элегантной, не встают в пять часов утра, чтобы массировать ноги вашим гостьям!

      – Но жена в пять часов спит, а я встаю рано, чтобы работать, и мне нужно возбуждающее.

      – Выпейте кофе.

      – Уже выпил две чашки.

      – Тогда, может, третью?

      – Нет, три перенапрягают нервы. Мне нужна компания,