Долгий путь домой. Анастасия Энковская

сидела за партой, но мне было всеравно. Я перестала чистить зубы, перестала умываться. Когда у меня шли месячные – мне было всеравно, что на штанах появится красное пятно. Появился запах, прыщи, сальные волосы и перхоть. Моя мама получила физическое подтверждение тому, что её ребенок – болен. Если до этого не было ни официального диагноза врача, ни внешних признаков: обычный веселый ребёнок, то теперь моя мама могла показать на меня и сказать: « И разве она нормальная? ». Я будто уснула и чисто по привычке делала какие-то движения, которые обязаны делать живые люди. Мама же строго следила за всем, за каждым моим движением. И упрекала. Очень много упрекала. Она кричала, что положила на меня жизнь, а я – выродок, что из-за меня она не работала, что вернись время – она бы не рожала меня. Вот только, оглядываясь назад, я понимаю, что она будто получала удовольствие от ситуации, где она – жертва, а я её палач.

      А просыпаться я начала резко. Это было, как будто меня толкнули в холодную воду и я, начав тонуть, вдруг осознала, что если не начну кричать, дрыгать ногами и руками, то не спасусь. Я вдруг поняла, что моё спасение зависит полностью от меня. Как в той поговорке: дело рук утопающих.. Это осознание случилось на миг, но и этого мига хватило, чтобы мама начала терять контроль над моим телом, душой, сознанием, самоценностью.

      Ссора.. Причину уже не помню. Почему-то я отвечаю ей, прошу оставить меня в покое. Странно, обычно я молчу, но в тот день я ей отвечаю. Крики, отец уходит курить на балкон. Он никогда не защищал меня, ему было плевать, и ему было удобнее согласиться с матерью, чем вступать с ней в спор. И в какой-то степени я его понимаю: он был вечно уставшим человеком.

      Что ж, мама говорит следующее: « Просто умри. Не мучай меня. Пусть тебя собьёт машина. Или прими таблетки. Сделай так, чтобы тебя не было ». Вот оно! Я вздыхаю свободно и успокаиваюсь. Скоро я буду свободна. Я беру горсть таблеток в руку и говорю ей: « Я согласна, хорошо ». Она начинает верещать, приходит отец с балкона и пытается разжать мою руку с таблетками. « Посмотри, что эта идиотка хочет натворить! » – верещит мать, будто не она просила меня пять минут назад умереть. Она выставляет всё так, будто это я придумала покончить жизнь самоубийством, а моя мать должна гордо нести этот крест сумасшедшей дочери. Я не помню, что было дальше в тот день. Я будто снова уснула, но просыпаться начала чаще.

      Я начала сбега́ть из дома и просто бродить по улицам. Я думала о самоубийстве, но честно: уже не хватало сил. В тот день я была готова, но в последующие было страшно. Я боялась попасть в АД, ведь в Бога я верила совершенно искренне. Да и сейчас верю. Мне кажется, что на ожидании спасения, вере и благодаря помощи моего Ангела-Хранителя я и выдержала. Я смогла выбраться.

      Тогда же в моей жизни появились студии звукозаписи: я приходила и слушала, как многие начинающие рэперы пытаются записать свои треки, наверняка хитовые. Я начала метаться: с одной стороны, я хотела, чтобы всё закончилось. А с другой… Там за школой и родительским домом был большой мир.