Дорога войны. Алена Трутнева

Высоченный крупный мужчина на коне казался лёгкой мишенью для лучников, но стрелы миновали его, словно заговорённого. – Кто не подчинится, самолично шкуру спущу! Немедленно ко мне!

      И наёмники привычно повиновались. Подобрав чужой шлем и щит, Айзек встал в строй. Что-что, а подчиняться старшим он умел отлично, и сейчас было самое время вспомнить, что простая исполнительность порой может сохранить жизнь.

      – Сомкнуть ряды! – Командир тронул поводья и выехал вперёд. Оглянувшись на поредевшее войско, он поднял меч и скорее сказал, чем приказал: – Дадим им бой.

      Воины заулюлюкали в ответ, потрясая мечами. Умирать для них – дело привычное, но умирать без боя – на это они согласны не были.

      Они даже сумели пробиться прочь из замкнутой ловушки двора. Снаружи врагов оказалось не так много, но внезапность и хитрость нападения сыграли роковую роль, их окружили. Наёмник, сражавшийся рядом с Айзеком, рухнул на землю с пробитым черепом, а в следующее мгновение Пёс едва успел закрыться щитом от стрелы. Похоже, живым из этой бойни выйти невозможно.

      Пёс окинул взглядом их погибающее войско, израненного капитана, сжимающих кольцо противников и поморщился от боли. Не так давно он пропустил удар, и рубаха на боку промокла от тёплой крови, которая нипочём не желала останавливаться. Айзек терял силы, ему было всё сложнее сосредотачиваться на противниках. Краем глаза он заметил, как нападавшие стащили-таки с коня их командира, – и тут же, потеряв из виду того, кто своим примером вдохновлял их, многие наёмники побросали оружие, сдаваясь на милость победителя. Но враг не собирался никого щадить.

      «Заботься только о себе. Думай только о себе», – так учили Айзека долгие годы. И сейчас было самое время спасать собственную шкуру. Пёс отбросил щит, шагнул к ближайшему воину и, отбив удар, воткнул меч во врага. А затем рухнул вместе с ним в груду тел под ногами. Оставалось надеяться, что в этой мешанине трупов никто не заметит его хитрости и не решит добить наверняка. Крови на одежде вполне хватало, чтобы убедить любого в том, что Пёс мёртв, а противник, что лежал сверху, послужит щитом от случайной стрелы или меча.

      Айзек не знал, сколько времени прошло. Из-за раны он несколько раз погружался в болезненное забытьё, а потом снова приходил в себя. В одно из таких пробуждений он обнаружил, что бой кипит с новой силой, а враги, так внезапно напавшие на них, отступают, теснимые хорошо вооружёнными воинами без знамён. Кем было это внезапно появившееся подкрепление, Айзек понятия не имел, да и какая разница. Пёс закрыл глаза и вновь провалился в темноту.

      – Эй, здесь живой! Сюда! Этот дышит!

      Кто-то снял с него тяжёлого врага, Пса подняли и куда-то понесли. Айзек хотел открыть глаза или хотя бы поблагодарить за спасение, но сил на это не осталось. Недолгий путь, и его уложили на твёрдую поверхность. Чьи-то руки без лишних церемоний рванули рубаху, отрывая присохшую к ране ткань, и Айзек застонал.

      – Ишь, в сознании… Живучий, однако. Как пёс.

      Айзек с трудом разлепил глаза. Над