Игра без правил. Про шпионов и разведчиков. Лев Шейнин

д. А где он сам?

      Т о м с о н. В своем рабочем кабинете. Занимается диалектическим материализмом.

      Г р е й в у д. Чем?

      Т о м с о н. Диалектическим материализмом. Ежедневно два часа.

      Г р е й в у д. Узнаю патрона.

      Т о м с о н. Да, он говорит, что надо изучать противника.

      Открывается внутренняя дверь, и входит Д о д д.

      Д о д д. Здравствуйте, Грейвуд! Томсон, вы приготовили мне обзор «Правды» за неделю?

      Т о м с о н. Да, сэр. (Протягивает лист.) Вот!

      Д о д д. Хорошо, можете идти. Садитесь, Грейвуд. Как здоровье Берга?

      Г р е й в у д. Вчера опять был консилиум. Врачи говорят, что, несмотря на сильное нервное потрясение, он начинает выздоравливать.

      Д о д д. Хочу его снова навестить. Как вы думаете?

      Г р е й в у д. Это будет правильно. На него произвел впечатление ваш прошлый визит.

      Д о д д. Да, мне, кажется, удалось его убедить, что за Хиросиму и Нагасаки отвечает президент, а не мы. Но я дал ему клятву, что это никогда не повторится. Признаться, не думал, что норвежец может быть столь впечатлительным…

      Г р е й в у д. Простите меня, патрон, но я не понимаю, зачем вы с ним так возитесь? В конце концов, он уже дал все, что от него требовалось.

      Д о д д. Вы заблуждаетесь, Грейвуд. Во-первых, он еще пригодится нам как физик. А во-вторых, Берг – слишком крупное имя, чтобы мы могли его потерять. Отъезд Берга из Америки сразу изменит к нам отношение целой армии ученых. Я предвидел, что применение этих двух бомб вызовет такую реакцию, но у нас не было выхода…

      Г р е й в у д. Но ведь в этом не было никакой необходимости, патрон?

      Д о д д. Вы рассуждаете узко, Грейвуд. Все в мире гораздо сложнее, чем кажется. Я никогда не разделял глупых иллюзий, что Россия выйдет из войны калекой. Наивно думать, что победила только русская армия. Они завоевали не только города и территории, они завоевали умы и сердца миллионов людей, раньше стоявших посреди… Вот почему для нас война еще только начинается, и самое трудное впереди…

      Г р е й в у д. Но ведь Москва утверждает, что возможно мирное сосуществование двух систем и что они за мир…

      Д о д д. То, что устраивает Москву, не устраивает нас с вами, Грейвуд. Конечно, Москва за мир. Зачем им стрелять в нас из пушек, когда идеи коммунизма пробивают любую броню и имеют безошибочное попадание? Зачем русским бросать на нас бомбы, когда они владеют вот этими зажигательными снарядами? (Подходит к столу и указывает на том сочинений Ленина.) А что можем мы противопоставить этому оружию? Послания папы римского? Уголовные романы? Голливудские фильмы? Что, я вас спрашиваю, что?

      Г р е й в у д. Вы правы, патрон.

      Д о д д. Да, Маркс сказал, что теория становится материальной силой, когда она овладевает массами… Коммунизм, Грейвуд, владеет грандиозной энергией своих идей, и теперь в мире две системы, два мировоззрения, которых не примиришь за круглым столом и не склеишь союзным пактом. Вот почему нам так нужна атомная бомба. И не только как оружие устрашения, но и как философское оружие. Да, да, не удивляйтесь…

      Г р е й в у д. Что вы имеете в виду?

      Д о д д. При атомном взрыве полностью исчезает материя, переходя в энергию. Нет материи –