Кощей Бессмертный. Нечистая сила в русской истории. Александр Вельтман

с тех-то пор и вошло в обыкновение верить словам, которые подтверждаются чиханием.

VII

      Почти так же громко раздался звон вечевого колокола в 1207 году, как и в 1471, когда Марфа Борецкая пировала в чудном своем доме и вечевала о делах важнейших, а Владыка, Посадники, Тысяцкие, люди житые, купцы и со всем Великим Новым-городом, писали с ее сказаний к честному Королю Польскому крестную грамоту, прося ведать Новгород, не хотевший быть отчиной Московского Государя.

      Итак, в 1207 году вечевой колокол загудел.

      Со всех концов стеклись Новгородцы.

      На поляне, против Двора Ярославова, толпы народа сгустились около каменного круглого стола, с которого обыкновенно Посадники и мужи старейшины изрекали волю Веча.

      На нем уже стояли Послы, Бояре Всеволода Георгиевича, окруженные дружиной Владимирской.

      Народ ожидал слов их.

      Они молчали, ибо колокол Веча, огласив Новгороду трижды три удара, гудел еще и заглушал собою голос человеческий.

      Посадник Новгородский Дмитрий Мирошкин был в отсутствии, во Владимире.

      Ненавидимый всеми брат его Борис правил Вечем.

      Колокол умолк.

      Борис объявил, что Великий Князь Всеволод прислал указ и опалу Новгороду за восстание против сына его Константина и казнь велел взять по долгее с уха.

      – Убеднился Новгород от неправды! – вскричал старый Боярин Новгородский Олег Сбыславич, занимавший почетное место у стола. – Удели, Посадник Димитрий, с братьями, от своего золота милостыню Новгороду, тогда он будет платить неправедную виру!

      – Смуту творишь, Олег Сбыславич! Пойдешь на суд княжий! – сказал грозно Борис.

      – На суд княжий, да не на твой, тля Новгородская! – произнес гордо Олег Сбыславич, встал с места, хотел продолжать… но Борис обратился к Владимирцам.

      Они поняли его знак и окружили Олега. Народ взволновался, зашумел.

      – Не дадим Сбыславича, не дадим! он наш! – загрохотали тысячи голосов.

      – Бей душегубца Бориса! Поднимай его!

      Стража Владимирская обнажила мечи и окружила стол.

      Народ ломится.

      Борис видит свою гибель. Выхватывает меч из ножен, поражает им Олега и кричит к народу:

      – Возьмите Сбыславича! возьмите! Над ним совершен уже суд Всеволода и Константина! Он ваш!

      Когда Новгородцы увидели кровь любимого своего Старшины, ужас и горесть потушили ожесточение, а слезы затмили очи. Никто не видел, как скрылись Послы и Борис Мирощкин.

      Олега принесли в дом его. В нем уже гасла жизнь. Жена и дочь упали на него без памяти.

      – Тому есть рад, оже вины моей нету, – сказал он; взглянул на свою добрую Свельду, взглянул на свою милую дочь; в померкших очах показались светлые слезы; из охладевшего тела выкатились горячие слезы!

      Он пожелал говорить с своею дочерью. Всеслава осталась с ним.

      – Всеслава! Вот уже несколько лет, как Тысяцкий Ивор Зарев любит тебя постоянно. Будь ему женою, Всеслава! Умирающий отец просит тебя!

      – Хотела