Кощей Бессмертный. Нечистая сила в русской истории. Александр Вельтман

отстоял припечку? Что мой меч урубил шею сопелку Половецкой чаровнице?

      «Ау!» – раздалось близ Олега. Он вздрогнул.

      Что-то защелкало, зажгло около сердца, как будто; залетевший под одежду черный, рогатый жук. Олег схватил рукой, ощупал: это была ладонка.

      Сорвал ее.

      Слова песни: «Я люблю та голубицу, жемчужную душу» – повторились в памяти его. Сердце забилось сильнее. Он припомнил слова чаровницы и раскрыл ладонку.

      Зеленая травка, как будто только что сорванная, развернулась, запах коснулся обонянию. Олег громко чихнул.

      – Во здравие! – раздался подле него приятный голос. Это была Свельда.

      Пробегая мимо, она заметила Олега; разговоры с самим собою показались ей чудными; она остановилась и видела, как он раскрыл ладонку и вынул из оной листок. Любопытства девушки нельзя ни с чем сравнить.

      – Что то, Суздальцу? – спросила она.

      – Поухай, Свельда, люби Олега! – отвечал он и приблизил зеленый листок Эмшана к устам ее. Запах коснулся до чувств девы; взор ее быстро поднялся на Олега; она чихнула, румянец вспыхнул на щеках; она хотела что-то сердито сказать – не могла; хотела побежать – не могла.

      – Полюби Олега, Свельда, будь ему женою!

      Свельда опустила очи в землю и молчала.

      – Изрони же слово злато, взлелей мою радость!

      Свельда опять подняла очи.

      Олег взял ее за руку.

      Обнял.

      Свельда как глыба пламени оторвалась от пожара и исчезла в кустах.

      Олег глубоко вздохнул. Взор его остановился на том месте, где не стало видно Свельды.

      Громкие приближающиеся «Ау» подруг ее вывели Олега из забвения.

      День потух.

V

      Как провел Олег время от захождения до восхождения солнца, после подобных неожиданных происшествий? Спал он или нет? Это трудно решить в том веке, в котором в чувствах нет счастливой умеренности, в котором или нет ничего, или чересчур губят взаимные радости и довольствие участью.

      – Он не должен был спать, – скажут мне юноши и девы.

      – Первый миг блаженства слишком полон, чтоб не волновать души и крови!..

      – Слишком пламенен, чтоб не сжечь собою спокойствия!..

      – Слишком сладок, чтоб забыть его для бесчувствия!..

      Может быть.

      В том климате, где воздух не может быть чистым без грома и молнии, нужны бури.

      Но есть сердца, похожие на вечную весну Квито.

      Улыбка их не есть дитя порывистых чувств; в них она есть постоянно голубое небо.

      Питательная роса заменяет ливень.

      Эта роса есть слезы умиления.

      Бесчувствует ли сон? – Я не знаю.

      Но мне памятно, как в счастливые минуты жизни сон носил меня по будущему блаженству и довременно лил в меня наслаждение.

      Помню, как в скорбные минуты жизни сон бросал меня с утесов, топил в море, давил мою грудь скалою, водил меня по развалинам и кладбищам и поил ядом.

      Это помню я и не знаю, бесчувствие ли сон или невещественная жизнь, основанная