Лишь шаг до тебя. Элис Петерсон

года учился и стал дипломированным бухгалтером. Конечно, не рок-н-ролл, но, к моему удивлению, мне понравилась моя новая профессия».

      Я делаю ямку в середине смеси и добавляю туда подсолнечное масло, сахар, ванильный экстракт, яйца, йогурт и охлажденный шоколад, с удовольствием вдыхая сладкий запах. Когда Мэри-Джейн не смотрит, я макаю палец в полужидкую смесь. «Видела, видела», – говорит она.

      Пока мы с Беном и детьми пекли оладьи и смеялись, когда он подбросил одну оладью в воздух, и она шлепнулась на пол, он спросил, как я стала тут работать, и добавил, что как-нибудь заявится ко мне и попробует мои торты.

      Я ответила, что нашла эту работу через мою тетку Вивьен, которая общается с моим боссом Жаном. «Ничего особенного, лишь чуточку непотизма…»

      Он почувствовал, что за моей фразой что-то скрывалось. Я постоянно вижу, что Бен от природы любопытный и проницательный. «Ну, и?» – допытывался он.

      «Помнишь, я говорила, что в моей семье любили секреты? – Я тяжело вздохнула. – До четырнадцати лет я ничего не знала про мою тетю Вивьен».

      «Почему?»

      «Долгая история».

      Бен посмотрел на Луи и Эмили, с удовольствием уплетавших оладьи. Повернул ко мне лицо и пожал плечами. «У нас есть время».

      10

      1994

      – Мам, я заболела, – отвечаю я, когда она спрашивает, почему я не одета и не собираюсь в школу.

      – Что с тобой?

      Она стоит у подножия лестницы; на ней синяя куртка, такая же юбка, туфли на каблуках; темные волосы убраны от лица и заколоты.

      – Подташнивает, и вообще…

      Мама поднимается наверх и трогает мой лоб.

      – Ты съела что-нибудь нехорошее?

      Я киваю.

      Она щупает мои гланды и смотрит на часы. Обычно мама отвозит меня в школу, потом идет на работу. Она работает почасовиком – собирает в Норвиче средства на благотворительность для слепых и слабовидящих.

      – Ты выглядишь неважно, – неохотно признает она. – Я позвоню на работу.

      – Нет! То есть, мам, поезжай на работу. Я одна справлюсь.

      На градуснике нормальная температура. Мама оставляет пластиковый тазик. На секунду я впадаю в панику, испугавшись, что она обнаружит под моей кроватью пустую бутылку. Она говорит, что вернется домой к ланчу.

      – Но ты обещай мне, дочка, что позвонишь, если тебе станет хуже, – говорит мама почти с нежностью.

      Потом я наслаждаюсь сэндвичем с сыром и смотрю сериал «Друзья». Интересно, пошла Джейни в школу? Потом позвоню ей. Вчера вечером мы делали вид, что выполняем задание по французскому, а сами курили у окна ее спальни и пили «Бейлис». Хихикая, я прибежала домой, легко взлетела по лестнице наверх, сказав «Да!», когда папа крикнул: «Полли, это ты?»

      На кухне звонит телефон. Дьявол. Опять мама. Я слышу, как пискнул автоответчик, но голос не узнаю.

      Когда я захожу на кухню, чтобы сделать еще сэндвич, меня странным образом притягивает красный огонек на автоответчике.