Из серого. Концерт для нейронов и синапсов. Манучер Парвин

но звуки умерли. Может, в таком случае я – не счастливая ласточка, а несчастная сорока, наказанная за то, что слишком много болтала в прошлой жизни. О-о, я думаю! Как поразительно эти бездумные атомы поднялись из инертности и создали эту иллюзию личности и свободны воли.

      Думать – это значит, что Бытиё размышляет о Бытии.

      Я открываю глаза так широко, как могу, чтобы сразу же увидеть весь мир. Я вижу, как вокруг меня толпятся призраки, подобно студентам во время научного эксперимента. Значит, я вижу. И я также слышу голоса. И я чувствую знакомый запах духов.

      Я прикасаюсь к своему лицу. Всё на месте, все знакомые черты, полностью. Я чувствую солёное в своем сознании. Кислое. Сладкое. Словно вкусы – это жизнь, словно вкусы – это отдельное ощущение. Цвета возвращаются по одному. Красный – стоп, жёлтый – осторожно, зелёный – вперёд. Все цвета сливаются в радугу надежды. Мои уши помнят, что значит слышать, они помнят звуки музыки, которую я люблю слушать. Нос вспоминает, что такое чувствовать запахи, гулять в цветущем саду и получать от этого радость. Мои пальцы касаются всего и ничего. У кожи ощущения, как будто я только что родился, но в лучшем мире, чем тот, который я покинул. Мой разум создаёт реальность? Или реальность создаёт мой разум? Или и то, и другое смотрят друг на друга из скрытого кривого зеркала?

      Если я ценю Бытиё, то Бытиё ценит себя.

      Я постепенно полностью прихожу в сознание, как будто бы я – первая африканская обезьяна, которая произнесла судьбоносные слова: «Я – это я, и ещё существует не-я». Я собираюсь с силами, которые у меня есть, и кричу шёпотом:

      – Я со стороны жизни или со стороны смерти?

      – Со стороны жизни, – отвечает голос. – В больнице.

      – Я – тот же самый Пируз?

      – Да, к счастью или к несчастью.

      Теперь я чувствую, как кто-то держит меня за руку. Прикосновение так успокаивает, что я знаю: я всегда буду его помнить. Ощущение чем-то напоминает ощущения от первой любви:

      Любовь – это этос Бытия.

      Радость от того, что я жив, возрождает мой ум. Тому, кто держит мою руку, я говорю:

      – Я – мёртв, а вы?

      Призраки хихикают, как девчонки на ночном девичнике[1]. Внезапно огни, звуки, мысли и страхи заполняют моё сознание – это напоминает побудку бойскаутов по звуку горна, чтобы встречать рассвет нового дня. Я не могу быть мёртв, так как мёртвые не спрашивают, мертвы ли они. Ведь быть живым – это быть в сознании каким-то необъяснимым образом? Разве это не логично?

      Призрак в зелёном превращается во врача. Она касается моего лба и говорит:

      – Я люблю тебя, Пируз.

      Это она держала меня за руку всего минуту назад? Интересно, а почему она плачет? Врачи не плачут, когда умирают их пациенты. У них просто нет такого количества слёз. Смерть для них подобна дождю. Они открывают зонтик, прячутся под ним и идут дальше по жизни. Я знаю эту женщину? Я умер за неё, не умирая?

      Другие призраки превращаются в медсестёр. Небо твердеет и превращается в

1

Ночной девичник (амер.) – ночёвка школьниц в доме одной из них, проводится преимущественно в болтовне (здесь и далее – примечания переводчика).