Белая перчатка. Майн Рид

расписывала ему красоту Лоры, рассказывала о том, какое смятение она вносит в сердца бэкингемширских кавалеров.

      Быть может, если бы Марион относила все сказанное к себе, это больше соответствовало бы действительности, потому что, как ни прелестна и очаровательна была кузина Уолтера, его сестра бесспорно считалась первой красавицей графства.

      Глава VI

      «За короля!»

      Уолтер проехал уже примерно с полмили после моста через Колн, и все это время мысли юного пажа были всецело поглощены кузиной. Он вспоминал ту прогулку в лесу, поцелуй на лужайке среди цветов, который был для него свидетельством ее любви. И, вспоминая это, он не позволял себе усомниться в верности Лоры.

      Но вот неожиданно его приятные мечты нарушила грубая действительность.

      Он поравнялся с постоялым двором, и зрелище, представившееся его глазам, сразу вывело его из этой сладкой мечтательности.

      Возле постоялого двора, под открытым небом, расположился отряд конников. По их вооружению и одежде Уолтер узнал кирасиров королевского войска.

      Их было человек пятьдесят; по тому, как они суетились, по их взмыленным лошадям, еще не успевшим остыть после долгого перехода, видно было, что они только что пришли на стоянку.

      Одни распрягали лошадей, другие задавали им корм, а те, что уже успели покончить с этим делом, расселись под большим старым вязом и шумно угощались едой, добытой на постоялом дворе.

      Юному всаднику достаточно было только взглянуть на этих буянов, чтобы сразу понять, что они собой представляли: это был отряд войск, отозванных с севера, которые король только что тайно перебросил на юг.

      Эти войска первоначально набирались в Нидерландах, и среди них было немало чужеземцев. В сущности говоря, англичане составляли меньшинство; много было представителей галльского типа и еще больше наймитов-валлонцев, пользовавшихся широкой славой и игравших существенную роль в войнах того времени.

      В оглушительном шуме голосов юный всадник различал и французскую, и фламандскую, и родную речь, а проклятия и ругательства, раздававшиеся на всех трех языках, позволили ему безошибочно определить, что это не что иное, как жалкие остатки тех войск, которые «так страшно чертыхались во Фландрии».

      Толпа окрестных жителей собралась вокруг постоялого двора; они стояли, разинув рты, и с невыразимым удивлением следили за каждым жестом и ловили каждый возглас необыкновенных, закованных в латы всадников, свалившихся на них как снег на голову.

      Для Уолтера зрелище не представляло ничего удивительного. Все это он не раз видел в Лондоне, а за последнее время даже довольно часто. В сущности говоря, он даже предвидел эту встречу – прежде всего потому, что, проезжая через Эксбридж, слышал, что впереди прошел отряд конников, затем потому, что он видел следы, оставленные ими на пыльной дороге.

      Он не знал, для чего