Открывашка и война. Павел Смолин

ж, выглядит как максимально унизительное для противника избиение. Действительно, зачем боевые жуки в этой ситуации? Неделя, вторая, третья – как скоро оккупированные японцами народы начнут возмущаться и поднимать оккупантов на вилы? Главное – не думать о том, что происходит в оккупированных япошками городах: история хорошо показывает, насколько у самураев от вседозволенности и чувства собственной исключительность слетают тормоза.

      Глава 6

      Операция продолжалась уже девятый час. Оборотень-Илья держался молодцом, оборотень-Сергей – тоже. Пиромант-Тимофей держался похуже, но его спасала спецподготовка, и, наверное, железная воля. Полковник Клюев, будучи самым обычным человеком, создавал ощущение двужильного: как и положено нормальному командиру, он ходил, разговаривал и думал больше всех вместе взятых, что просто не могло не вызывать уважение.

      Очередная порция «Градов» взмыла в небо, и мы вернулись на базу. Местное время приближалось к обеду, с серого, затянутого тучами неба лил дождь. Полковник скомандовал двадцатиминутный «перекур», и мы переместились за стол под натянутый тент. За издаваемым базой шумом стук дождевых капель по брезенту почти не был слышен. Мы расселись, и в «шатер» вошел генерал Ласточкин в сопровождении держащего коробку и повесившего на спину бачок военного.

      – Сидите, – отмахнулся генерал от подскочивших было служивых. – Держишься? – спросил меня.

      – Свеж и бодр, – ответил я чистую правду.

      Симбионт и не так может.

      – Молодец, – похвалил Ласточкин.

      – Все молодцы, – отмахнулся я.

      – Все молодцы, – согласился он. – Накрывай, – велел «носильщику».

      Тот бахнул на стол коробку, вынул из нее запаянные в зеленую пленку брикеты и раздал нам.

      – Эталон–5! – обрадовался Илья печати на упаковке.

      Хороший сухпай, видимо. Пока мы распечатывали рационы, повар снял со спины бачок, отцепил закрепленные на нем алюминиевые кружки и налил нам чаю. Так, консервный нож, консервы…

      – Сгущенка! – обрадовался Илья. – Фарш сосисочный, – следующая банка вызвала меньше энтузиазма. – Сало, – смирился еще с одной. – Суп варить не на чем, да и не успеем, – отложил брикет концентрата. – Печеночный паштет, на галеты мазать самое оно, – прокомментировал последнюю банку, открыл ее, распечатал пачку галет и намазал, косясь на три отложенных прямоугольника с надписью «шоколад».

      На десерт оставил.

      Я решил начать с сосисочного фарша. Здравствуй, «мясной продукт механической обвалки категории „бэ“», ты нашел меня и в этом мире! Отключив вкусовые рецепторы, при помощи пары галет вычистил баночку и открыл паштет.

      Генерал тем временем недовольно косился на часы, но питаться нам не мешал.

      – А у тебя сало или тушенка? – спросил меня Илья.

      Я посмотрел.

      – Тушенка.

      – Давай я тебе сало и фарш, а ты мне – тушенку? – предложил он.

      – Давай, – согласился я на обмен.

      Биомасса