Открывашка и война. Павел Смолин

бульдога лицом под седой шевелюрой.

      Последнего я видел впервые, но к такому положению дел я привык: в этом мире вообще много незнакомых лиц. А ведь не за горами большой визит в родной мир! Попытавшись представить, как соотечественники Земли–3 отреагируют на «воскрешение» Жириновского, я подавил смешок и пожал протянутую министром руку.

      – Рохлин, Лев Яковлевич, – представился он. – Министр обороны.

      – Андрей. Очень хочу помочь Родине победить, – представился я в ответ.

      – Это правильно! – с улыбкой хлопнул он меня по плечу. – Идем!

      Энергично повернувшись, он вывел нас в коридор.

      – У вас тут военное положение? – спросил я.

      – И я в нем председатель Комитета, – подтвердил Жириновский. – Считай – диктатор! – весело мне подмигнул.

      – Демократия хороша для мирных времен, – добавил Рохлин. – Когда народу объяснять нужно, почему они в нищете живут, а верхушка – как сыр в масле катается. Большую войну демократия выиграть не может – слишком много совещаний проводить приходится на каждый «пук».

      – А товарищ министр знает про наш большой секрет? – спросил я.

      – Смотри какой! – изобразил восхищение Жириновский. – Я ко Льву Яковлевичу самому первому пошел.

      – Эту карту разыгрывать пока нельзя, – покачал головой министр. – Пока – это просто очередная война. Да, таких давным-давно не было, но никто не удивился – агрессивный империализм япошек ненасытен. Америка за нас, индусы готовятся второй фронт открывать – у них население большое, а земли – мало. Европа колеблется – мы их за яйца держим, полезут – кран на трубе перекроем. Пути назад не останется – либо до победного воевать, либо экономический кризис такой, какого с первого пришествия жуков не было. И общество там специфическое: пока жизнь жирная, народ строем ходит, Папе кланяется. Кризис это дело поправит – как думаешь, о чем думает легитимный открывашка, глядя как оборотня на костре сжигают?

      – «Кто следующий»? – предположил я.

      – Умного сыночка бог послал, – одобрил Вольфович.

      – Правильно, – одобрил Рохлин. – Вплоть до восстания правильно.

      – Генерал Лебедь обещал поделиться гонораром за несовершенное предательство, – напомнил я.

      – А уже поделился, – ответил Жириновский, достал из внутреннего кармана бумажник, оттуда – банковскую карту. – Владей. Сорок семь миллионов рублей – треть, если по действующему курсу.

      – Спасибо, – поблагодарил я, убрав карточку в карман.

      Пригодится.

      – Жадный? – кивнул на меня Рохлин.

      – Жить спокойно хочет, – ответил Владимир Вольфович. – И осознает собственную важность.

      – Хочу, чтобы человечество во всех реальностях соединилось в одно большое и перестало страдать фигней, – уточнил я. – Здесь, на Земле–1, хоть понятно всё, а у нас такое чувство, что Запад обезумел, Холодную войну воскрешает.

      – Что такое «холодная война»? – спросил Рохлин.

      Я