Династия для одного. Мария Михайловна Мансумова

ждал, когда же этот мужчина с лицом, как у хорька, заговорит. Когда пауза затянулась, султан понял, что все ждут его реакции.

      – Говори, Исмет-бей, говори, – разрешил Вахидеддин, смутившись.

      – Открытым нападением на места, где содержатся наши солдаты, мы можем ничего не добиться. Самое лучшее – устроить диверсию. Я слышал, что вы до сих пор официально не сообщили об отказе принимать это перемирие. Пока наши противники думают, что всё закончено, мы можем провести ряд операций и освободить пленных.

      Предложение Исмета встретили с одобрением. Было также решено, что как только пленные окажутся на свободе, турецкие солдаты снова возьмутся за оружие, если Антанта будет настаивать именно на этих условиях перемирия, что есть на данный момент. «Мы можем потерять многое, но отказываемся терять родину и честь», – подвёл итог Мустафа Кемаль, когда тайный совет расходился, воодушевлённый и решительно настроенный.

      09 ноября 1918 года, Константинополь, Османская империя

      «Не забудь эту решимость», – звучало в голове. Не забудь. «А что, если я не знаю, как правильно употреблять решимость? А что, если решимость – это безумие, это путь в пропасть? Может быть, чрезмерная осторожность – это обычный инстинкт самовыживания? Может быть, я только так и смогу сохранить жизни? А что, если эта решимость – не от меня? Что, если мне её навязали и это не истинно мой путь?» – размышлял Вахидеддин в течение двух последующих дней. Мустафа Кемаль с Исметом выехали навстречу солдатам. «Лучше будет встретить их на границе, чем собирать потом по всей Османской империи», – заметил Мустафа Кемаль. Хумаюн отправился в сторону Эль-Кута. «Бедуины занимаются торговлей и перевозкой товаров. Круг их знакомств обширен. Информация – вот самый важный ресурс, повелитель. Я пообщаюсь с ними, найду то, что нам пригодится», – сказал полководец, оставляя Вахидеддина. Султан с грустью проводил союзников, чувствуя, что ему ничего не остаётся – только ждать.

      Ожидание тянулось медленно, с каждой минутой взращивая сомнения в сердце Вахидеддина. Ещё вчера он был уверен и непоколебим. Ещё вчера продолжение войны казалось самым верным решением. Проезжая в пятничной процессии через город и приветствуя жителей столицы, султан видел подавленность. Султан видел уныние и печаль. Окончание войны не радовало народ, но, может быть, дело в том, что люди измучены и устали? Устали хоронить родных и друзей. Устали работать не ради себя и своих близких, а на обеспечение военного снаряжения и флота. Разве не должны они, успокоившись от волнений первых дней после известия о перемирии, испытывать радость? Разве не должны они нетерпеливо ожидать солдат, избежавших смерти и плена? Почему же султан не видит благодарности на лицах своих подданных?

      Последние девять лет велось много сражений. Иногда Турция находилась в двух войнах одновременно. Поражения отрезали важные территории от некогда великой империи. То, что