Горькое счастье. Елизавета Ожогина

Виктор вернул девушку к отцу, то сразу удалился. Его душили досада и злость, князь почему-то почувствовал себя очень глупо рядом с Лизой после этого разговора, и ему это совсем не нравилось. Такие же чувства он всегда испытывал рядом с Александром. С самого детства ему казалось, что старший брат лучше во всем, и Виктор бесился от этого.

      Вернувшись к отцу, Лиза облегченно вздохнула, ее утомил этот долгий танец в компании молодого князя Воронцова.

      – Вы не хотите что-нибудь выпить, Лиза? – вдруг спросил Александр.

      – Да, я бы с радостью сделала перерыв и немного отдохнула, – ответила девушка и коснулась руки отца. – Папенька, вы не возражаете, если я пройдусь, здесь в зале очень душно!

      – Конечно, милая! Александр, не проводите Лизу? – улыбнулся Алексей Дмитриевич. – А мы с вашим отцом, пожалуй, выкурим по сигаре.

      – С удовольствием, ваше сиятельство! – молодой человек предложил Лизе руку. – Прошу вас!

      Девушка как-то судорожно вцепилась в рукав офицера, и он накрыл ее пальчики своей рукой.

      – С вами все в порядке, Лиза? – спросил он ее, когда они вышли в банкетный зал.

      – Да, просто у меня немного закружилась голова! – девушка вымученно улыбнулась.

      – Что вам принести? Лимонад? Шампанское? Может быть, просто воды? – спросил князь, когда она опустилась на стул.

      – Прошу вас, Александр, не уходите!

      В противоположном конце зала девушка заметила Виктора с бокалом в руке, который пристально смотрел в их сторону. Александр проследил за ее взглядом и нахмурился.

      – Виктор вас чем-то обидел?

      – Нет, что вы… – Лиза вздохнула, – просто я… я не знаю…

      – Вы его боитесь? – Александр присел рядом и посмотрел девушке в глаза.

      – Скорее нет, но… Скажите, а он всегда такой высокомерный?

      – Виктор? Высокомерный?

      – А вы не замечаете?

      – Я не видел брата много лет, и после его возвращения у нас еще не было возможности как следует пообщаться. Лиза, возможно, вам показалось…

      – А на самом деле он добрый и хороший… – она грустно улыбнулась. – Я уже слышала это от вас в тот день, когда вы спасли меня от собаки, которую на меня натравил Виктор! Скажите, Саша, вы, правда, не видите, какой он?

      – Вижу, я же не слепой! – вздохнул Александр. – Но, какой бы он ни был, Виктор – мой родной брат.

      – То есть вы хотите сказать, что если нужно будет, то вы будете его защищать ценой собственной чести или жизни, только потому, что он ваш брат?

      – Да! А разве может быть иначе?

      – Но если его проступок будет очень серьезным?

      – Лиза, я не судья! И не берусь судить! – князь снова глубоко вздохнул. – Поймите, Лизонька, даже на войне нет черного и белого! Вся наша жизнь – это сотни оттенков серого цвета, и не всегда понятно, какой из них светлее, а какой темнее. Это очень тонкие грани. А в отношении близких людей они и вовсе стираются. Но я верю, что если человек действительно совершает серьезный проступок,