Черный принц. Elika Blind

безмолвной,

      Где радостный клекот отпугивал змея с короной.

      Где ветров вой и крутость скал

      Смущали ветхий пьедестал

      Чарующими ласками свободы,

      Которой чужда власть короны.

      Кому нужна над миром власть – пусть забирает!

      Отрады нету в том, что убивает

      Всех птиц Вороньего гнезда».

      – Но ведь было завещание, – я нахмурилась.

      – Что есть бумага? Просто пыль.

      И она продолжила петь. Прикрыв глаза, я слушала ее голос, не понимая слов, и, сама того не заметив, начала засыпать.

      – Почему ты не ловишь птиц у себя? – вдруг спросила Марсель.

      Я зевнула и потянулась. Ответ на этот вопрос знал всякий, кто хоть раз побывал на Давидовых рудниках.

      – Потому что над нами не летают птицы.

      – Почему? – она продолжала допытываться.

      – Им там нечего есть.

      – Значит, вы голодаете?

      – Голодаем не мы. Голодает земля.

      На песочных и каменистых почвах рудника ничего не всходило. Редкие растения пробивались сквозь трещины в скалах, протягивали кривые колючие ветви, дробя камень. В других колониях рабы могли возделывать землю или есть какие-нибудь ягоды, или хотя бы траву, когда их хозяин был так жесток, что отказывался их вдоволь кормить, но мы не могли. Единственное, на что мы могли рассчитывать, – это милость барона и обозы с продовольствием.

      Прежде у нас была вода. Много воды. Подземный источник наполнял колодцы, и в питье нас не ограничивали. Но потом рудники отошли новому хозяину, и тот позволил перекопать источник и разделить его на два русла. В колодцах стало меньше воды. Со временем она исчезла вовсе.

      – Ты знаешь, что если тебя здесь обнаружат, то накажут?

      Я промолчала. Все знали, что после работ невольники должны находиться в своем загоне. В противном случае их серьезно наказывали.

      – Но ты приходи! Только птиц не лови больше. Я найду, чем тебя угостить.

      Глава 3. Бунт

      Колониям в этих местах и прежде жилось нелегко, но с тех пор, как со стороны пустыни пришел дикий зверь и стал драть людей, помимо голода и работы, их стал подтачивать страх. Хозяин рудников велел усилить охрану, но люди продолжали пропадать. Иногда их тела находили. Как-то раз мне довелось мельком увидеть одно. Его пальцы, руки, ноги, шея – казалось, все кости были переломаны. Грудь проваливалась внутрь, и осколки ребер насквозь прошивали сухую, обескровленную кожу.

      За нами строго следили, но все-таки мне удавалось сбежать из лагеря. Тогда я приходила под старый дуб, где впервые встретила Марсель. Она всегда ждала меня там.

      Марсель любила детские истории и высокопарные стихи, какие любила Сара, отдавая дань моде, но не искусству. Я не понимала ее привязанности ко мне, но она меня кормила, и я возвращалась.

      Марсель была единственным ребенком в семье и всю жизнь была сосредоточием всех чаяний домочадцев, заботы которых она старалась избежать, прячась со мной в своем парке. Она была странной. Мы были одного возраста, но она уже имела представление