Закон о детях. Иэн Макьюэн

на монашеский манер – для компенсации, но неубедительной, он отрастил длинные волосы, икры стали менее мускулистыми и не заполняли штанины джинсов; в глазах уже тень будущей рассеянности и под стать ей слегка запавшие щеки. Так что сказать тогда о кокетливо оплывших щиколотках, кучевым облаком набухающем заде, раздавшейся талии, отступающих деснах? Все это пока – в параноидных миллиметрах. Что еще хуже – особая обида, припасенная годами для некоторых женщин, – углы рта у нее начали опускаться с выражением постоянной укоризны. Уместно у судьи, который хмурится со своего трона на адвоката. Но у возлюбленной?

      И вот они, как юнцы, приготовились обсуждать друг друга в деле Эроса.

      Сообразительный в тактике, он проигнорировал ее ультиматум. И сказал:

      – Я не считаю, что мы должны отказаться друг от друга. Ты.

      – Это ты уходишь.

      – Думаю, и ты к этому причастна.

      – Не я готова разрушить наш брак.

      – Это твое мнение.

      Он произнес эти три слова рассудительно, запустив их в дупло ее неуверенности, зная, что в любом сложном конфликте она склонна сомневаться в своей правоте.

      Он осторожно глотнул виски. Он не собирался отстаивать свои потребности в пьяном виде. Он будет серьезен и рассудителен – она предпочла бы, чтобы он был скандально неправ.

      Глядя ей в глаза, он сказал:

      – Ты знаешь, что я тебя люблю.

      – Но хочешь кого-нибудь помоложе.

      – Я хочу половой жизни.

      Тут бы ей дать ласковые обещания, привлечь его к себе, извиниться, что была занята, или устала, или была неотзывчива. Но она отвела взгляд и ничего не сказала. Она не собиралась обещать из-под палки, что оживит их постельные отношения, к которым не испытывала сейчас вовсе никакой тяги. Тем более подозревая, что он уже сошелся на стороне. Он не потрудился это отрицать, а она не желала спрашивать еще раз. Не только из гордости. Она страшилась ответа.

      – Ну, – сказал он после долгой паузы. – Ты согласна?

      – Под дулом пистолета?

      – В каком смысле?

      – Или я исправляюсь, или ты идешь к Мелани.

      Она полагала, что он прекрасно понял смысл ее слов, но хотел услышать, как она назовет вслух имя женщины, чего она до сих пор избегала. При этом имени в лице его что-то дрогнуло слегка или напряглось – беспомощный маленький тик чувственного возбуждения. У нее вдруг закружилась голова, словно упало и тут же подскочило давление. Она села в шезлонге и опустила на ковер лист с текстом решения.

      – Вопрос стоит не так, – сказал он. – Слушай, попробуем взглянуть с другой стороны. Поставь себя на мое место, а меня на свое. Как бы ты поступила?

      – Я не стала бы искать мужчину, а потом вступать с тобой в переговоры.

      – А что бы ты сделала?

      – Я бы выяснила, что тебя беспокоит. – Собственный голос звучал официально в ее ушах.

      Он картинно протянул к ней обе руки.

      – Отлично! – Сократический