Женский портрет. Генри Джеймс

не предпринимая, терпеливо ждут, пока на их пути не возникнет мужчина, который предопределен им судьбою. Оригинальность же Изабеллы состояла в том, что у нее имелись твердые намерения; во всяком случае, так представлялось Ральфу. «Когда дойдет очередь до их исполнения, хочу при этом присутствовать», – сказал он себе.

      Разумеется, именно на него легла обязанность сделать все, чтобы Гарденкорт не ударил перед Изабеллой в грязь лицом. Мистер Тушетт был прикован к своему креслу, супруга его более занимала позицию далеко не всем довольной гостьи дома; таким образом, в выпавшем Ральфу жребии счастливо сошлись долг и душевная склонность. Особенной страсти к пешим прогулкам он не питал, однако нередко бродил с кузиной по поместью, тем более что погода, как ни странно, благоприятствовала, хотя наша героиня, к примеру, ожидала гораздо худшего. Послеобеденное время, длившееся ровно столько, насколько девушке хватало пыла, они занимали катанием на лодке по милой маленькой речушке, как Изабелла называла Темзу; противоположный берег казался ей передним планом живописного пейзажа.

      Случалось, они выезжали в низком и весьма вместительном экипаже с толстыми колесами, которым ранее пользовался мистер Тушетт. Увы, теперь старик уж не получал от таких прогулок былого удовольствия, Изабелла же ими наслаждалась от души и порой сама брала в руки поводья. Кучер называл ее манеру весьма умелой; а ей не надоедало понукать осанистых лошадей дядюшки, направляя карету в узкие улочки и переулки, где кипела сельская жизнь, которую она и ждала увидеть в Англии. Они проезжали мимо бревенчатых, крытых соломою домиков, пивных с зарешеченными окошками и песчаными площадками у входа; по обе стороны дороги мелькали общинные пастбища, безлюдные рощи и живые изгороди, к середине лета изрядно разросшиеся.

      Возвращаясь, находили сервированный на лужайке чайный столик; миссис Тушет, пересиливая себя, наполняла и подавала мужу его чашку. За чаепитием супруги больше помалкивали: старик сидел, откинув голову и прикрыв глаза, а миссис Тушетт обыкновенно занималась вязанием с видом чрезвычайно глубокомысленным, свойственным дамам, наблюдающим за движением своих спиц.

      Однажды к ним пожаловал гость. Молодые люди, проведя час на реке, вернулись к дому, где обнаружили под деревьями лорда Уорбертона, увлеченного непринужденной беседой с миссис Тушетт, и некоторые обрывки разговора ветерок донес до Ральфа и Изабеллы еще издалека. Приехал лорд с саквояжем, рассчитывая на ужин и ночлег – как не раз гостеприимно предлагали ему Ральф с отцом.

      Изабелле лорд понравился еще в день приезда, хоть и видела она его от силы полчаса. Уорбертон запал ей в душу, и иной раз наша героиня о нем вспоминала и надеялась повидать снова, да не одного, а желательно еще с парой-тройкой гостей. Гарденкорт отнюдь не казался местом скучным: поместье было великолепно, а дядюшка все более напоминал мудрого сказочного эльфа. Ральф превзошел ее ожидания, отнюдь не походя на кузена, какими Изабелла