Дитеркюнхель. Хельги Йожич

ты надела чистый чепец на этот мерзкий грязный ботинок?

      Золушка могла бы сказать, что обстирывает их прачка, а готовит кухарка, а заплатки на свои старые платья ставить приходится самой, но из предыдущего опыта хорошо знала, что такая фраза закончится длительной истерикой Хильды и обеих сестёр. А во время этих припадков Хильда сквозь икоту и сопли обязательно пожалуется отцу, что Золушка снова её попрекает, что, мол, пришла на всё готовое, что и она, и дочки – дармоедки в доме. У отца в такой ситуации глаза становятся стальными, он холодно просит: «Повтори что ты сказала». Если пытаешься произнести только последнюю фразу без всех предыдущих, получается, что так оно и есть. А про весь разговор ведь не спрашивают. Тем более что или Хильда, или Клара обязательно прервут на полуслове: «Да она постоянно так говорит».

      Потом отец долго успокаивает Хильду. Сделать это бывает трудно, поэтому в ход обычно идут обещания купить новое украшение или платье. Когда буря немного стихает, Витольд садится рядом с Золушкой и не глядя ей в глаза тихо объясняет, что Хильда теперь её мама, и нужно относиться к ней, как к маме. В такую минуту его очень жалко, поэтому Золушка молчит. После разговора папа считает правильным обращаться к дочери только строго и официально. Обычно это продолжается дня два – самое мучительное время. На третье утро он сурово заявляет: «Поедешь со мной», но Золушка уже понимает, что туча прошла, что по дороге папа обязательно заговорит ласково, а потом ещё и прижмёт её к себе, а в глазах у него будут стоять слёзы.

      Нет, Золушка не будет произносить опасных слов, она только скажет, что ботинок был чистый, его на лето вымыли и убрали в ларь.

      – Не хами, и не сочиняй, вот пятно появилось на чепце.

      Пожалуй, тут лучше ничего не отвечать.

      – Что молчишь?

      Пожимание плечами.

      – Гордая? Даже извиниться не умеем? Пачкать умеем, а извиняться нет?

      Пожимание плечами.

      – Возьмешь корзину с бельём. В наказание перестираешь всё. И чтоб ни пятнышка! Я всё проверю сама.

      Ну что ж, видимо, дальше нам не придётся участвовать в сцене ссоры, она на этом закончилась. Хильда вечером будет жаловаться Витольду, что устала в создании гармонии в доме, и как же у неё болит голова, как ей совершенно не удаётся выспаться. Ах, она от всего этого преждевременно постареет. Клара весь день будет чувствовать себя отомщённой, хотя, стоило бы, конечно, ещё и лицо этой расцарапать. Эмили так и не поймёт, по заслугам получила Золушка или нет. А Золушка, взяв мыло и корзину с бельём, привычно отправится к речке.

      ***

      – Папу жалко, а так бы я давно уже убежала из дома с бродячим цирком. Они приезжали к нам осенью. Представляешь, поставили огромный шатёр на пустыре, смешно называется – «шапито». На куполе всякие завитки– синие, розовые. И слоны. А живых слонов у них не было. У них был ослик с красным бантом на хвосте, он подпрыгивал и пинал по барабану задними копытами. – Золушка била бельём по воде, то ли изображая ослика, то ли представляя, как она лупит этими наволочками кого-то.

      – Ещё