Семь дней. Сергей Богданов

в памяти бывают после приема этих препаратов.

      – Что нам делать, Ана?

      – Сидеть и ждать.

      – Чего ждать?

      – Смерти.

      – Как-так- то? Где та авантюристка и воительница? Где идеи? Где тайный замысел?

      – Слушай, отстань от меня, я такая же, как ты, обычная девчонка, которая пару дней не ела эту чертову кашу. Я не рецидивист, не террорист, не ополченец. Думаешь, есть какие-то ячейки сопротивления? Есть спецотряд повстанцев, что выведут нас отсюда, перебив тут всех?

      – Но…?

      – Мы тут одни и другие, как мы открывшие глаза окажутся тут и их будет ждать тоже самое.

      – Нельзя так сдаваться, надо что-то придумать.

      – Успокойся и жди своей участи. Прости меня, что дала тебе надежду.

      – Ты думаешь мы вот так и закончим?

      – Да.

      Мне было ее не узнать, изо дня в день она другая.

      – Ты помнишь, что было вчера? – спросил я.

      – Не помню, что происходило, но я помню боль, ужасную боль. А теперь все мое тело в ожогах.

      – Ана, а чем ты занималась до этого всего?

      – Я жила как все. Работала в парке развлечений оператором детских аттракционов. Странно, но детей никогда не было, я приходила и стояла весь день в ожидании посетителей. Я только сейчас понимаю, что стояла там весь день бездумно, только раз в пол часа пробегая вокруг аттракциона и смотрела, что бы не было поломок. И сейчас осознаю, что это длилось несколько лет, я просто стояла и бегала с натянутой улыбкой.

      – А где ты жила? – продолжил я?

      – Вблизи Центропарка, из моих окон было отлично видно мостовую на старую пересохшую реку и огромный памятник, сделанный из метеоритного камня. Прекрасный вид мог бы открываться, если бы мы жили в старом обществе.

      – А что ты знаешь о старом обществе? – с удивлением спросил я.

      – Только то, что помню из рассказов бабушки. Там все было зелено. Мы жили в деревне недалеко от Кракова.

      – Да, моя бабушка тоже подобное говорила. – сказал я.

      – Так вот, я помню большое количество животных, рогатых с чёрно-белым окрасом, помню, что у нас была собака. Помню других жителей, мужчину, который танцевал прекрасный танец «Яблочко», соседских ребят, которые вечно возились в полях либо пасли животных. Помню молоко и его божественный вкус. Настоящее молоко, а не тот порошок, как сейчас. Бабушка рассказывала мне об отце. Что он военный офицер и потому не появляется дома, говорила он служил на границе с Турцией, рядом со Стамбулом, охраняя границу.

      – Прям как мой! – радостно перебил я.

      – Дай расскажу. – ответила Ана и продолжила. – Маму я не помню, кажется, что ее и не было. Я помню начало войны. Как с запада на восток полетели самолеты, войска, которые шли по нашим дорогам сначала туда, а потом обратно убегали. Потом, однажды ночью, когда я выбралась на крышу – я увидела огромное количество падающих звезд со всех сторон. Я кричала бабушку, а когда она вышла, она кричала мне скорей спускаться. Я видела ужас в ее глаза. Я спустилась и в один момент со всех сторон увидела вспышки света, настолько яркие,