Взрослое лето. Владимир Голубев

трубки донеслись гудки. Алёнка, словно до этой секунды сидела на сжатой пружине, – вылетела из кресла, крича:

      – Пашуля, колись! У тебя в принтере есть чернила?

      – Угу, но чуть-чуть, – из гостиной пробурчал Пашка. – Пушкин-то мой всё стихи строчит…

      – Можно я распечатаю письмецо на полстранички?

      – Валяй, только включи принтер, розетка за ковром. Но, смотри, не больше, а то он меня убьёт, каждую неделю чернила заправляет, у него в сервисном центре уже скидка 25 процентов. Вот что гадюка наделала!

      – Ты про какого Пушкина, не пойму? Какая гадюка?

      – Ну, та из Астрахани, что цапнула моего батю на рыбалке. Там он угодил в больницу и, как говорит мамка, «поймал рифму», ну, со страха принялся писать стихи, как тот Онегин, у которого дядя заболел.

      – Ты хотел сказать Пушкин?

      – Точняк, Пушкин.

      – Наверно, проснулся поэтический дар?

      – Не знаю. Мы с мамой и братом думаем, так на него гадюкин яд подействовал.

      – Да… печалька… Осенью вернусь домой, дашь почитать своего Пушкина?

      – Дам, весь дом завален его стихами, от туалета до чердака!

      Тут принтер допел свою песню и с визгом остановился. Отпустив в дальний путь ещё тёплый листок, он замер, но ещё несколько секунд напряжённо моргал красным глазом. Аленка быстро пробежала глазами по тексту и побежала в прихожую, обуваться.

      – Паша, я всё! Спасибочки! С меня литровая банка земляники, годится?

      – Замётано. Не кинешь?

      – Соседке не веришь? Как только появится в лесу, расплачусь.

      – Да ладно, заходи, без банки. У нас самих клубники завались, хочешь, пойдём, угощу. Это у вас строители весь огород вытоптали, балбесы.

      Алёнка перестала улыбаться и кивнула Пашке:

      – Вырастим, будет лучше прежнего. Я пошла, увидимся!

      Парень закрыл дверь и, скинув тапки с босых ног, вернулся в комнату, чтобы вновь завалиться на диван с планшетом и выискать, где спрятан Истинный Экскалибур.

      По дороге Аленка забежала на почту, благо посетителей не оказалось, и, купив конверт, опустила письмо в синий ящик, незаметно перекрестив его перед дальней дорогой.

      – Ура! Хоть что-то получилось в это лето! – сказала девочка, выходя из здания почты. Никто не слышал этих слов, разве только чёрный котик с белой грудкой, но и он в воскресный день занимался ответственной работой: умываясь, приманивал редких посетителей. Теперь Алёнке оставалось только ожидать новостей, но уж этому она научилась за свою короткую жизнь. Закрыв скрипучую дверь почты, она улыбнулась оранжевому солнцу и вспомнила, что на улице хозяйничает лето и вообще у неё в жизни замечательные каникулы. Впереди, в школьном саду, с визгом и смехом, от которого закладывало уши, малышня играла в догонялки. Она улыбнулась, ей тоже захотелось кинуться к ребятам, кого-нибудь засалить, а потом носиться со всех ног между яблонь и вишен или спрятаться среди зарослей акации, ох, какое там есть классное местечко – никто ни в жизнь не найдёт! Но пока не до игры – в кафе её ожидала мама.

      – Значит, ты величаешь меня «овцой»?

      – Мама,