Штангист: назад в СССР. Артём Март

стали пытаться поддеть лямку, чтобы отцепить мою сумку от сучка. Не сразу, но это у нас получилось.

      – Лови! Лови, Володя! Щас рухнет! – Крикнул задравший голову дед Фомка.

      Потревоженный портфель зашатался, а потом соскользнул с сучка и упал прямо мне в руки.

      – Сняли, – улыбнулся старик, откладывая рогатину. – Ну ты молодчина, Володя. Вон как придумал.

      Потом дед недоуменно посмотрел на то, как я тут же опустился на корточки, открыл золотистый нажимной замок сумки, стал рыться в учебниках. Тут же достал учебник русского языка за пятый класс. Так, ясно. Значит, я заканчиваю пятый класс. Выходит, мне одиннадцать или двенадцать лет.

      Торопливо раскрыв учебник, я извлек хранящуюся в нем зеленую тетрадку. Стал читать. Лицевая ее сторона гласила: «тетрадь по русскому языку. Ученика пятого "Д" класса Медведя Владимира Сергеевича.

      – Медведя, – произнес я задумчиво. – Вот так фамилия мне досталась.

      – Володя, а ты чего? – Услышав, как я бормочу себе под нос, спросил дед Фомка.

      – Да ничего-ничего. Проверяю, не потерялось ли чего.

      Торопливо развернув тетрадь, я дошел до первого пустого листа. Прочитал: «Двенадцатого мая. Классная работа».

      Значит, сегодня двенадцатое мая. Пятница. Закрыв тетрадку, я обратил ее задней стороной. Там меня встретили Законы Пионеров Советского союза. Что ж, ситуация обрисовывалась все яснее и яснее. Я умер и очнулся в теле мальчика Вовы Медведя из пятого «Д» класса. Мне двенадцать лет, и живу я в… А какой это город? На мой родной Курганинск совсем не похоже.

      Я вернул тетрадь в учебник, сунул книжку обратно в сумку. Потом достал дневник.

      – Слышь, Вов, – опустился рядом дед Фомка. – Так, может, все-таки расскажешь, чего у тебя такого в школе твориться?

      – В каком это смысле, дедушка? – Спросил я, не отрываясь от поисков.

      – Да в таком. Этих троих ребят я знаю. Они вполне нормальные, не раздолбаи. Гриша вообще отличник, первый спортсмен в твоем классе. А они так с тобой поступают.

      Я извлек дневник. Бледно-малиновая книжица несла на себе своей шершавой обложке надпись с моим именем, фамилией и номером школы. Школа, к слову, была девятая. Но главное я увидел отметку об учебном году: тысяча девятьсот семьдесят второй – семьдесят третий учебный год… Значит… Я в СССР в семьдесят третьем году.

      До чемпионата мира по тяжелой атлетике два года… До олимпиады восемьдесят – семь лет. Черт… Может быть, даже… успею.

      – Ты мне, Вова, расскажи. Что ты такого сделал, что на тебя эти мальчишка взъелись? Просто так они бы не стали тебя так шпынять. А тут… Какой это раз? Третий? Пятый?

      – Я не знаю, – отвлекшись от дневника, сказал я.

      – Не знаешь, какой раз?

      – Нет, дедушка. Не знаю, за что.

      Дед Фомка нахмурил кустистые брови, но промолчал. Я же вернулся к дневнику. На обложке я прочитал и город, в котором нахожусь: Усть-Кубанск. Что ж. Город, на Кубани. Я в нем не бывал, но это Краснодарский край. Все же, как ни крути, а места знакомые, даже родные. Вот только неплохо