Штангист: назад в СССР. Артём Март

сам оттолкнул Остравнова. Опешивший от этого хулиган уставился на мальчишку дурными глазами.

      – Ну, – проговорил я себе под нос. – Давай, Никита.

      Никита смело шагнул к обидчику и дал ему кулачком прямо в глаз. Островной бухнулся на попу, уставился на Никиту, а потом искривился, стараясь не заплакать. Дружки Остравнова удивленно и даже изумленно смотрели на вставшего над Федей Никиту.

      – Не лезь ко мне больше, понял?! Ни то получишь! – Зло крикнул Никита.

      Остальные ребята даже отступили, попятились от мальчишки и не зная, что делать.

      – Ты… Да я тебя… – Всхлипывая, встал Островной. – Я тебе сейчас врежу!

      – Только попробуй, будешь тогда знать!

      – Федя, да пошли, – сказал один из мальчишек. – Мы на автобус опоздаем. Ехать надо.

      – Подождите! – Крикнул Островной. – Я его так не оставлю!

      – Да харе, Остров, – поддакнул второй. – Ты че, Николаича не знаешь? Он щас возьмет да и без нас уедет. А я эту поездку ждал.

      – Ну, – добавил третий. – А че ты вообще до Никиты докопался? Он же нормальный пацан вроде.

      Мальчишки поддержали третьего и один за одним потоптали из-за туалета. Островной, в бессильной обиде еще пару мгновений смотрел на Никиту, а потом встал и ушел. Последним, с улыбкой на лице, отправился к автобусу и Никита.

      – Вот видишь? – сказал я, оборачиваясь к Марине, – он справился сам.

      – Василий Николаевич? – Учительница нахмурилась. – Вам плохо? Вы какой-то бледный.

      – Все хорошо. Сердце с утра пошаливает, – отмахнулся я. – Возвращайся к автобусу. Я сейчас приму таблетки и подойду.

      – Ну че? – Спросил я у белого, как смерть мальчишки. – Полегчало?

      – Ага, Василий Николаевич, – покивал мальчик, только что вернувшийся в автобус.

      Ребенку стало плохо, и пришлось остановиться, чтобы его не вырвало прямо в салон.

      – Витя, – Выпрямился я и глянул назад, на заполненные детьми места. – Тебя как, укачивает в автобусе?

      – Нет, Василий Николаевич!

      – Поменяйся с Вадимом местами. Ему нельзя над колесом сидеть. Плохо становится.

      Отправив мальчишек меняться местами, я занял свое.

      Автобус остановился в полях, на обочине узкой трассы, пролегающей между морем зреющей пшеницы и редколесиной посадкой.

      – Двигай, Степаныч! – Крикнул я шоферу.

      Водитель хрустнул передней передачей, дал газу. Автобус было натужно двинулся, но вдруг забуксовал, мы услышали, как грязь грохочет в коленных арках. Степаныч еще несколько раз попытался тронуть автобус, потом выбрался из кабины. Пошел к заднему мосту, посмотреть, в чем же дело.

      Вернувшись в салон, он заявил:

      – Обочину размыло дождями. Мы застряли.

      – Сильно? – поднялся я с трудом.

      – Порядком. Задний мост завяз. Мы там нихилую такую колею выкопали.

      – И что делать? – Растерянно заозиралась вокруг Марина Ивановна. – Нам до Новиномысска еще сорок минут дороги. А соревнования начнутся через час!

      – Я, конечно, могу еще погазовать, – пожал плечами старый шофер. – Но мы можем так завязнуть, что только