Воевода ертаула. Полк конной разведки. Юрий Корчевский

ладонями и унесла шубу. Вот так-то лучше.

      Ближе к вечеру заявился посыльный от воеводы.

      Ехал я к нему злой. Да сколько можно меня дергать? Я еще и в вотчине своей не побывал, а гонец тут как тут. Однако взял себя в руки: войдя к воеводе, поклонился, пожелал доброго здоровья, поинтересовался – как жена, как дети.

      Плещеев ответил обстоятельно. Затем огладил усы и бороду, уселся в кресло.

      – Уж не знаю, чем ты государю так угодил, знать, не зря в первопрестольную ездил, только что гонец указ государев привез. Читай!

      Я взял в руки затейливо украшенную бумагу, вчитался: «Освободить от сборов, налогов и тягот на год, исчисляя с февраля первого числа вотчину и хозяйство боярина Михайлова». Писано было витиевато, но смысл такой.

      – Везет же людям! – завистливо вздохнул Плещеев.

      – А чего вместо меня в Москву не поехал? Сыскал бы преступника, как я, и тебя освободили бы от налогов.

      – Вишь, не пригласили. Обскакал ты старого воеводу. Так, глядишь, вскоре и мое место займешь.

      – Я и своим местом доволен – на твое не претендую. Хотел бы чинов – в Москве бы остался, предлагали.

      – Неуж отказался? Ну ты и дурень – прости уж за прямоту, – изумился боярин.

      Я свернул государев указ, сунул за пазуху.

      – Погоди, не торопись. Гонец еще пакет привез – лично тебе в руки.

      Воевода протянул бумагу, свернутую квадратом и запечатанную сургучной печатью. Таких я еще не видел.

      Я осмотрел сургуч, орла на нем, сломал печать и развернул бумагу. «Братчина о тебе помнит. Прости, что отправил поспешно – срочные дела. Федор».

      Коротко и ясно. А я-то укорял себя всю дорогу, что уехал не попрощавшись. Не у каждого чина хватит благородства даже на такую короткую писульку.

      – Чего там? – полюбопытствовал воевода.

      – Письмо личное от стряпчего.

      Воевода покачал головой – то ли с укоризной, то ли завидуя.

      Я попрощался и вышел.

      К черту все дела – еду домой, отсыпаюсь, молюсь и пару дней проведу с семьей. На торг надо сходить, подарков купить. Для женщины и ребенка подарки – вещественное доказательство любви, уважения и заботы мужчины.

      Баня дома уже согрелась, и мы мужским коллективом – я, Васятка, Федька и сопровождавшие меня до Вологды ратники – пошли мыться.

      Самое милое дело – с дороги да в баньку. Ну а потом, как водится – застолье.

      Утром выспался. Когда проснулся, зашел Федька, доложил, что ратники кланяться велели – съехали утром со двора в обратный путь.

      Ну а я после завтрака с женой и сыном собрался на торжище. Денег взял достаточно – решил шубу купить жене, да не московскую, а новгородскую, где полы и рукава короче и в которой удобно ходить. И себе бы не помешало купить хотя бы доху. Я помнил уничижительный взгляд слуги в доме стряпчего – не бродяга ли в дом стучится? Тулуп – теплый, удобен на каждый день, но абсолютно непрезентабельный.

      Вот и купил жене шубу соболью из меха мягкого, легкого, удобного в носке. Себе взял доху – короткую, чуть выше колена шубейку из бобра. Мех ноский, не боится сырого снега, для меня –