Летающая голова. Гай Себеус

подняли глаза на Мирину.

      Торжествуя, Галах протянул руку за её браслетом в форме змеи.

      Но не тут-то было! Мирина в ответ положила руку на топорик-лабир: попробуй, забери!

      – Оружие жреца – слово, а не топор, – промямлил Галах. Однако в большей степени остановил увлёкшегося жреца её змеиный взгляд исподлобья. Да ещё подруги-амазонки, все, как одна, сдвинувшиеся за спиной своей Мирины.

      Как удалось им в этот миг вырваться из-под его влияния, так никто и не понял. Видно, так велика была преданность Славной Мирине, что пробила даже мутный морок Галаха!

      – Традиции Амазона, вы преданы! – завопил тогда хитрый жрец.

      Но делать было нечего. Грозя амазонкам всеми карами в будущем и не желая рисковать, он оставил изгоняемой из Тан-Амазона Мирине браслет. А значит, и возможность превращаться в змею – неотъемлемое природное право амазонок.

      5

      …Мирину затопило всплывшее в памяти чувство позора и беспомощности. Затопило до слёз…

      И теперь этот назойливый подлец, главная трагедия её жизни, сидит перед ней и млеет от мечтаний!

      Мирину передёрнуло от отвращения!

      Но дело есть дело! Она других обучала самодисциплине – так что пришлось и себя пересилить!

      Выпрямив спину, она требовательно взглянула в глаза растаявшего жреца.

      – Пообещал? Выполняй! Где твои дары?

      Галах с удовольствием снял бы жреческую маску да расслабился с красавицей Мириной наедине! Но, покорный её воле, вздохнув, достал из внутренних складок плаща перстень с разверстой волчьей пастью, которым жители Тан-Аида превращались в волков, и фибулу – застёжку для плаща в форме пера, которой жители Тан-Тагана превращались в воронов. Потом снял с запястья собственный браслет в форме змеи. В открытой ладони всё это протянул Мирине. И склонил голову.

      – Мучительница моя! В который раз уж падаю ниц перед тобой!

      Та фыркнула, взяла только перстень и булавку-фибулу («Браслет у меня свой!») и скрылась за пологом. Вышла очень скоро, в белой рубахе с распущенными и подвязанными белым платом волосами.

      Из-за полога волнами шли крепкие дурманящие дымы, а сама Мирина была будто пьяной.

      Это было неслыханно! Не в обычаях амазонок использовать дурманящие напитки!

      Заметив его возмущение, она возбуждённо пояснила.

      – Это следствие бессонной ночи, проведённой в молитвах, обращённых к Трёхликой Богине Ночного Колдовства!

      – Чего же ты просила у Богини? Может быть, я смогу дать тебе желаемое? Мои умения из стран Восхода тоже велики! – не удержался, чтобы не повысить себе цену в глазах любимой женщины Галах.

      – Ах, ты и так дал достаточно, чтобы у меня всё получилось! – Мирина потянулась за двумя белёсыми стеклянными чашами, слабо светившимися в углублении молитвенной ниши. Причём, для этого ей пришлось наклониться и задеть Галаха грудью. Всякая настороженность окончательно покинула разомлевшего жреца.

      Чаши