Летающая голова. Гай Себеус

Косой Сахмейке, в самом деле, посчастливилось пленить столь диковинное созданье! И детёныш, вероятно, был от него.

      Однако, согласно обычаю амазонок, она обязана была, использовав, убить отца своего ребёнка! Почему же он жил до сих пор?

      Эта Косая Сахмейка верна себе! Каждый поступок косой!

      Наверняка, возмечтала выведать у него секрет общения со Стихиями! Амазонки всегда использовали пленников по полной. Но, видимо, попытки Сахмейки были безуспешны, судя по нынешнему состоянию этой троицы…

      Жрецы, тоже никогда не видевшие посланцев Богов, разочарованно всматривались в обыденно белеющую фигуру, для удобства откидывали полог, впускали свет.

      Лица их были скрыты крупными ритуальными масками Волка, Ворона и Змея, но растерянность властительных фигур, тем не менее, – была очевидна. Они переговаривались, с досадой обмениваясь взаимными упрёками: кто виноватей в опоздании и в том, что не застали добычу живой. Потом сконцентрировали внимание на ребёнке.

      Галах, жрец Тан-Амазона, поднял его за ногу. С напряжением, как плети повители, оторвав тонкие руки вцепившейся Сахмейки.

      Это был мальчик. И этим был обречён.

      Мальчиков в Тан-Амазоне не выращивали.

      Существовал целый ритуал по избавлению от младенцев мужского пола. Ритуал красивый, полный восхваления женского воинского мастерства. К тому же, младенец имел кровь Седого Странника. А здесь всем известно: было предсказание, предостерегающее о вероятной и весьма значительной силе его белоглазых потомков.

      Жрецам не нужны были соперники, тем более сильные. Кроме того, они уже разрабатывали иные планы для себя, для этого края и его жителей.

      Галах перебросил младенца так же, как и держал, за ногу, Гоуду, жрецу Тан-Тагана. И мать младенца поняла, что судьба его решена.

      Тогда Сахмейка (она всегда была упрямицей!), прервав вой, подползла к трупу Седого Странника. Бережно сняла его руку с рукоятки и точным рывком, максимально щадящим тело, выдернула нож. Потом, горестно выдохнув, обессилено легла на остриё.

      Жрецы застыли.

      Ребёнок тоже замолчал, будто почувствовал, что ситуация в очередной раз круто изменилась.

      Третий жрец, Гиер, взял ребёнка уже не за ногу, внимательно рассмотрел глаза, вздохнул.

      – Теперь, со смертью матери, этот детёныш последний представитель рода.

      – Значит, убить его нельзя?

      – Опять прохлопали! Что за день! – жрецы с досадой потоптались.

      Безмолвно выказывая ей, предводительнице амазонок, пренебрежение («Вот до чего довело твоё заступничество! Надо было вовремя Сахмейку убить! Что теперь делать со всем этим?»), Галах вышел вон. Другие жрецы молча последовали за ним.

      Тем самым Мирине показали, что в принятии решения о судьбе младенца её участие было лишним.

      Что ж, она и не навязывалась!

      Тем более что сомнений и всяческих колебаний в её душе было больше, чем однозначных выводов.

      Правильно ли она поступила, не дав в своё