Форма допуска. Галина Врублевская

с мужем, а она с каким-то соседом: может, и в самом деле с Вадиком у нее – это так. Продолжаем обсуждать концерт, вспоминаем репризы, расходящиеся по народу цитатами: «в греческом зале, в греческом зале…».

      Законные сорок пять минут нашего отдыха давно истекли, мы не торопимся, но все же поворачиваем назад. Возвращаемся в наш ареал – мимо яблоневого сада, мимо бассейна – заходим в опустевшую столовую. Очереди к раздаче уже нет, но и в меню почти все блюда вычеркнуты. Берем, что осталось. А оставались к этому времени обычно мочалистые, дурно пахнущие котлеты, приготовленные из несвежего фарша. Хотя посетителей мало, отыскать чистый стол трудновато: на зеленых пластмассовых столешницах рассыпаны хлебные крошки и косточки от рыбы или курицы, краснеют свекольные лужицы от пролитого борща. Поскольку самообслуживание, то посуду сотрудники относят к окошку мойки сами, но вытирать столешницы некому. С трудом находим почти чистый столик: только рассыпаны хлебные крошки – сметаю их носовым платком. На трапезу уходит десять минут: худосочные котлеты запиваем компотом из сухофруктов. Компот – неизменный и фактически единственный десерт всего общепита, всех заведений общественного питания.

      У входа в корпус Отделения, нос к носу, сталкиваемся с «Андроповым». Он, шел со стороны административного здания и, безусловно, видел, как мы выходили из столовой – стометровая дорожка от двери до двери просматривается насквозь, тем более, что кроме нас на улице никого: все сотрудники давно сидят на рабочих местах. Прямой, как столб, «Андропов» возвышается над нами, и требует ответа, почему мы так припозднились. Маринка что-то лепечет, я молчу. Он предлагает нам обеим написать объяснительную записку и сдать ее секретарю.

      Уныло опустив голову, возвращаюсь на рабочее место. С момента моего ухода на обед прошло полтора часа, в два раза больше положенного времени. Зато теперь усиленно тружусь над заданием, продвинулась еще чуть-чуть, но дальше – опять застопорилось. На память формулу не знаю, а нужной книги под рукой нет. Решаю посмотреть этот раздел вечером, дома. А тут и звонок в коридоре включился! Так и хочется сказать – звонок с урока! Хотя трудно назвать звонком эту вопящую над площадкой второго этажа сирену: ее звуки пробивают перекрытия и стены, достигая отдаленные уголки акустического Отделения. После звонка всем следует покинуть рабочие помещения в ближайшие полчаса (для сверхурочной работы в здании требуется письменное разрешение).

      ***

      Домой с двумя пересадками добираюсь только к восьми вечера, по дороге еще захожу в магазин. В конце рабочего дня прилавки почти пусты, но хлеб-булку да плавленые сырки к завтраку покупаю. Муж Толик сейчас находится в командировке. Толик тоже работает в нашем ЦНИИ, но по смежной специальности, в другом подразделении. И начало работы у нас не совпадает, и обеденный перерыв разнесен, да и в столовые придется ходить