Звёздочка миллиардера. Это моя дочь!. Виктория Вишневская

и тянет меня в магазин. Книжный!

      Видимо, она увидела знакомые обложки сказок и теперь тащит меня к книгам.

      Кстати, давно я не заходила. У меня уже и читать нечего… Отвлечься бы, провести вечер головой в чужой жизни.

      – Ладно, уговорила, – улыбаюсь и, сама чувствуя себя ребёнком, гуляю между стеллажей. Глаза разбегаются в разные стороны, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы всё не скупить.

      Нельзя. Бюджет у нас ограниченный на мои хотелки.

      Останавливаюсь напротив любовных романов и выискиваю новинки. Их я обожаю и пописываю сама, выкладывая на сайты, но не печатаясь.

      Неловко… Работаю без псевдонима, а там нужно писать романтику… Которой у меня, если честно, никогда и не было. Именно такой, как пишут в книгах.

      Ваня… Вздыхаю, вспоминая парня. Там всё сложно.

      – Ня! – слышу Звёздочку, протягивающую мне книжку с нижних полок. Сама довольная – мы взяли ей одну сказку, которую она теперь прижимает к груди.

      – Ну-ка, посмотрим, что рекомендует мне маленький ценитель творчества, – улыбаюсь я, принимая твёрдый переплёт.

      Поворачиваю книгу спинкой, зная, что там всегда есть аннотация.

      Дохожу до конца абзаца, где уже краснею до кончиков ушей из-за того, что не глянула на ценз. Но дочитать не успеваю – книга буквально испаряется. Кто-то выхватывает её из рук.

      Поднимаю смущённый и одновременно недовольный взгляд и столбенею, услышав ненавистный мне голос:

      – Так вот какие книги ты читаешь, Сказочница.

      Глава 10

      Глеб

      – Сын, а это нормально?

      Мама смотрит вслед уходящей девчонке, устроившей концерт в коридоре.

      Копилка из её косяков всё наполняется. А вот моё терпение, наоборот, выливается за края.

      Слишком много у неё проступков.

      Первый – не отдаёт дочь.

      Второй – плевок в лицо.

      Третий…

      – Нахалка, орёт на незнакомого человека! Ладно, ты её отшил, но я здесь при чём? – негодует, гордо вздёрнув подбородок.

      Наорала на мою мать. Отношения у нас с ней натянутые, но это не значит, что кто-то имеет право на неё кричать. А Нежная именно это и сделала.

      Подхожу к столу, достаю влажную салфетку и вытираю щёку. Ощущения двойственные. Зол и в то же время растерян.

      Впервые прилетает что-то подобное.

      – Глеб, объяснишь? – летит с претензией от матери, присевшей на диван. Закидывает ногу на ногу и выжидающе смотрит на меня.

      – Нахалка, – киваю, согласившись с ней. Выкидываю салфетку и сажусь в кресло. – Ты верно подметила.

      – Отказал ей в контракте? – что-что, а любопытства в моей матери целая тележка.

      – Нет, – чеканю, всё ещё поглядывая на дверь.

      – И кто она?

      Самоубийца. Вот кто.

      Я всё ещё сдерживаюсь, чтобы не вылететь из этого кабинета и не помчаться за ней. Останавливает одна мысль. А что сделаю потом? Женщин, несмотря на всю брезгливость и ненависть к ним, я не бью.

      Не в подвале же её пытать? Зачем мне это? В жизни подобным не занимался.

      Забрать