Звёздочка миллиардера. Это моя дочь!. Виктория Вишневская

справедливость?

      Я все эти годы помогала деткам, дарила им всю свою любовь. Почти всех учила ходить, говорить. Волновалась, когда они болели, и мазала каждого зелёнкой во время ветрянки. Отдавала всю себя во благо малышей. А теперь… Все эти испытания – награда мне за моё добро?

      – Вы – самый мерзкий человек, которого я знала в этой жизни, – выплёвываю, сцеживая яд. Точка кипения достигла предела. – Чтобы опуститься так низко… нужно уметь.

      Господи, да я еле сдерживаю порыв, чтобы не плюнуть ему в лицо!

      – Говори что хочешь, мне плевать, – отрезает. – Так что, ты ещё готова воевать или сдаёшься?

      Я всё же сдаюсь. Но не ему. А своему желанию, что подавляла последнюю минуту. Действую на эмоциях, собираю во рту слюну и мысленно прошу прощения у родителей, которые воспитали меня культурной и вежливой.

      Но сейчас быть такой не могу и плюю подонку в лицо.

      Глава 9

      Любовь

      Сделала? Сделала!

      Сама не верю!

      Знаю, что после этого будут последствия. Серьёзные последствия…

      Сглатываю, наблюдая за тем, как моя слюна стекает с щеки Пожарского. В момент моей «атаки» он закрыл глаза, а теперь медленно открывает их, словно не веря в то, что сейчас произошло.

      И будь у него способность сжигать человека взглядом, я бы уже горела, обхваченная ярким пламенем, как ведьма на костре.

      Но он же не ударит меня?..

      Я бы не была так уверена. Он может…

      – Ты хоть понимаешь, что только что сделала? – напряжённым и тихим голосом спрашивает меня. Не орёт. Не бьёт. Не иначе как затишье перед бурей…

      За дверью слышатся шаги. Секунда – и раздаётся стук.

      – Глеб Александрович? К вам посетитель.

      Пожарский никак не реагирует на эти слова. Отходит от меня и, не делая резких движений, вытирает плевок с лица.

      Мне всё это не нравится!

      Нащупываю ручку двери. Дёргаю – не поддаётся. Закрыта.

      – Скажи, что я никого не принимаю. Занят, – на последних словах в меня летит острый взор. И он даёт сигнал к действию. Я быстро нахожу замок, щёлкаю им.

      Боюсь, что не успею сбежать, и тогда он…

      – И что теперь сделаете? Ударите? – спрашиваю с вызовом. Показываю пальцем на свою щёку. – Давайте. Прямо вот сюда. До синяка. Пойду в полицию и подам на вас заявление о нападении. Думаете, человеку, что стоит на учёте, отдадут ребёнка?

      Он вдруг усмехается. А вот это уже пугает. Но не больше, чем его хладнокровное спокойствие и задумчивый огонёк в глазах. Пожарский точно думал, как начнёт расчленять мой труп по кусочкам…

      – Босс, приехала ваша мать.

      Тут же цокает и зло выпаливает:

      – Опять не вовремя.

      Шанс!

      Дёргаю за ручку и тут же лечу на свободу мимо женщины и молодого парня. По всей видимости, это его родительница?

      Останавливаюсь посреди коридора. Здесь немноголюдно. Я никогда не видела владельца издательства, поскольку он работает в противоположной стороне от основного шума.

      Знала бы, кто он – уже утром расторгла договор с ними!

      Но