Лягушонок и Мистер Совершенство. Марина Дмитриева

вместе со всеми, танцевала, участвовала в конкурсах, лезла куда надо и не очень. Попробуйте только клюнуть, и я вас обрызгаю ядовитой слюной. Даже букет невесты зачем-то ловила. И поймала бы, но решила уступить двоюродной сестре дяди Саши. Мне ведь только девять, а она уже к тридцатнику приближается.

      Даже в девятилетнем возрасте во мне присутствовала доля здорового пофигизма; видимо, она и помогла выжить в то неласковое для меня время. А возможно, это был дух противоречия – доказать ему, им, всему миру, что мне не больно…

      Глава 2

      Мистер Совершенство

      Мама умерла, когда мне было тринадцать… А до этого почти два года постоянно болела. Периоды полной апатии, когда она совершенно не интересовалась окружающей ее реальностью, с утра до вечера смотрела какие-то сериалы, сменялись у нее периодами бурной деятельности, тогда мама была приторно-ласковой, наигранно веселой, хозяйственной, пекла пироги и постоянно вытаскивала нас на какие-то пикники, речные прогулки и другие маленькие-большие путешествия. Пыталась поймать ускользающую жизнь.

      Подозреваю, папа после тяжелой трудовой недели зачастую предпочел бы просто полежать дома на диване, мне тоже порой больше хотелось погонять во дворе в мяч с ребятами или посидеть за компьютером, но мы, изображая бурную радость, усиленно ей подыгрывали, готовые ехать хоть к черту на рога, лишь бы мама улыбалась.

      По мере прогрессирования болезни бурно-ласковых периодов становилось все меньше, зато все чаще и чаще мама раздражалась и кричала по любому поводу. Тяжело осознавать, что ты умираешь. Она то совершенно не обращала на меня внимания, вся погруженная в свои невеселые мысли, то тискала, целовала, будто большого плюшевого медвежонка, несмышленого младенца, призывая во всем слушаться папу и быть хорошим мальчиком.

      Еще мама постоянно лежала в больницах, и мы с папой каждый вечер ходили ее навещать. Гнетущая обстановка, гнетущее понимание, что человек медленно угасает. Одна операция, вторая, облучение, химиотерапия превратили маму из красивой темноволосой женщины в лысую худышку с желтоватой кожей. Каждый раз, когда мы уходили домой после таких больничных визитов, она, заглядывая нам в глаза, просила: «Саша, Дима, помните меня. Прошу вас, помните!»

      Надо ли говорить, что, когда в жизни папы появилась новая женщина, я совсем не обрадовался. Наоборот, разозлился, посчитал отца предателем. И хотя краем сознания понимал: отец совсем еще не старый, более того, здоровый и симпатичный мужик, юношеский максимализм во мне отказывал ему в праве быть счастливым. По моим тогдашним представлениям он должен был всю оставшуюся жизнь страдать, мучиться и оплакивать маму. А он уже через год после ее смерти влюбился в другую женщину, а потом вообще решил на ней жениться. В голове постоянно звучали мамины слова: «Саша, Дима, помните меня. Прошу вас, помните!»

      Ну почему жизнь такая несправедливая штука?! Почему мама ушла так рано, такой молодой и какая-то другая женщина поселилась в сердце моего отца?

      Свою обиду я почему-то стал выплескивать не на