Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 5. Номинализм. Валерий Алексеевич Антонов

которое образует добродетель справедливости, не занимает особого места во всей добродетели, но оно ищется в мудрости, более того, в знании, в познании. Аристотель мог бы сказать: «Сократ рассматривал добродетели как науки», так что для него знание справедливости было равнозначно тому, чтобы быть справедливым. Он считал знание силой, способной преодолеть желание; всякая добродетель – это наука, потому что без знания нет действия; мужественный и справедливый поступок не имеет ценности, если он не вытекает из самоопределения разума. Совершать зло осознанно лучше, чем неосознанно, потому что в этом есть приближение к знанию, а полное знание исключает совершение зла. При полном знании, однако, никто не совершает зла; люди поневоле злы. Так, Сократ дает гетере Феодотее объяснения по поводу ее ремесла, чтобы отучить ее от него посредством более совершенного познания.

      Как и теоретические, этические вопросы Сократа также лишены синтетической структуры; вопрос о том, что такое благо, не выходит за рамки формы того, чем оно является в конкретном отношении, для того или иного человека, и поэтому благо не возвышается над присвоенным, полезным. Знание добродетели приравнивается к эвдемонии, у Ксенофонта – в утилитарном смысле, у Платона – в искусном переплетении полезного с прекрасным и благом.

      Таким образом, размышления Сократа о морали даже отдаленно не стоят в одном ряду с размышлениями семи мудрецов и Пифагора, а между тем последний считается фактическим основателем этики. На самом деле он лишь более разносторонне, чем древние мудрецы, проанализировал субъективную сторону морали, ее корни в сознании и индивидуальные установки. Он научил этику языку, на котором она не говорила до него, дал ей глаз на мелкое, кажущееся незначительным, гибкость наблюдения, преданность индивидуальному добру и злу, чего не делал никто до него.

      Здесь все так же, как и в теоретической области. Этика и диалектика Сократа значительно уступают пифагорейской мысли по широте взгляда и грандиозности замысла и изначально означают обеднение понимания идеального в природе и жизни, то есть регресс идеализма. Но Сократ сумел извлечь из ограниченного материала новые идеи и способы познания, что пошло на пользу его преемникам, перед которыми теперь стояла задача разрушить чрезмерно узкие барьеры и раскрыть все содержание старой мудрости, применив новые точки зрения. Но диалектика Сократа, и в особенности ее центральная идея: искать сущность вещей как нечто одновременно интеллектуальное и реальное, стоит выше его этики и могла бы послужить ее корректором. Это был отход от его логического реализма, когда он приравнивал осуществление справедливости к самой справедливости и вообще ослаблял моральные детерминации до интеллектуальных. Следовательно, он должен был допустить, чтобы справедливое, прекрасное и доброе рассматривались как особые ментальные объекты, которые мышление