Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 5. Номинализм. Валерий Алексеевич Антонов

напоминала Фейербаха, выступал против Гегеля и боролся с его основной идеей как с «абсурдной», – а именно

      «а именно: сделать общие понятия, которые мы абстрагируем от эмпирического представления, которые поэтому возникают через умозрение определений и являются, следовательно, более общими, более пустыми, первыми, первоначальными, истинно реальными, в результате чего эмпирически-реальный мир имеет свое существование в первую очередь».

      Но тот же Шопенгауэр, который назвал философию Гегеля «пародией на схоластический реализм», сам стремился восстановить действительный источник этого реализма, платоновское учение об идеях, с помощью трансцендентального различения мира как представления и мира как вещи-в-себе.

      «Первоначальное и сущностное единство идеи, – учит Шопенгауэр, – раздроблено на множество отдельных вещей чувственным, мозговым восприятием познающего индивида».

      Поэтому именно высшая объективность интеллекта позволяет вновь возникнуть платоновским идеям отдельных вещей.

      «Но то, что теперь является платоновской идеей, рассматриваемой как простой объективный образ, как простая форма и тем самым выведенной из времени, как из всех отношений, есть, взятое эмпирически и во времени, вид или род: это, следовательно, эмпирический коррелят идеи».

      В виде Шопенгауэр видит реальное единство, истину logos spermatikos [зародыша разума – wp] стоиков и схоластической forma substantialis [общей формы индивида – wp], объективность отдельного уровня воли, и уже из одного этого становится ясно, насколько мало глубокого согласия его образа мышления с современной дарвиновской биологией можно извлечь из взглядов на происхождение, которым он отдавал дань уважения. Шопенгауэр наверняка не отказался бы от своего неблагоприятного суждения о теории Дарвина на основании короткой рекламы, если бы познакомился с ней поближе.

      Во «Фрагментах по истории философии» Шопенгауэр подробно рассказал о своем отношении к реализму и номинализму и защитил обоснование реализма, но с добавлением, что на самом деле оно принадлежит не ему, а платоновской теории идей, продолжением которой он является.

      «Это вечные формы и свойства природных вещей, eide, которые сохраняются при всех изменениях и которым поэтому следует приписывать реальность более высокого рода, чем тем индивидам, в которых они предстают. С другой стороны, это не следует приписывать простым абстракциям, которые нельзя наглядно продемонстрировать: что, например, реально в таких понятиях, как пропорция, разница, различие, недостаток, неопределенность и т. п.?»

      Эта оговорка имеет огромное значение, поскольку указывает на существенное отличие учения об идеях Шопенгауэра от концептуального реализма Гегеля и позволяет понять, как Шопенгауэр, несмотря на свое платонизм, мог быть яростным противником той философии, которая раскручивает мир из чистого,