Между счастьем и бедой. Лариса Теплякова

Викторовна обещала позвонить сама. И позвонила, как обещала, вскоре, в один из вечеров. И возвестила, что предательские клетки найдены.

      – Так что жду вас у себя завтра в 16-00. Я вам выпишу все направления, – лаконично завершила гинекологиня.

      Муж сидел в кресле перед телевизором, смотрел фильм. Я стояла за его спиной. Он не видел, как я замерла, прислонившись к стене, беззвучно плача. Он повернулся только через три-четыре минуты, недоумевая. А я присела, подползла к креслу, уткнулась в его колени, дала волю слезам и отчаянию.

      Мы оба технари по образованию. В институте изучали детали машин, теорию механизмов, но так бесконечно мало знали об устройстве человеческого организма и возможных сбоях в его работе. Два весёлых невежды, мы с юности верили, что будем жить долго и счастливо, и умрем в один день. А, может, и вовсе не умрем…

      – Утро вечера мудренее, – прошептала я, вытирая вспухшее лицо. Завтра поедем к Ольге Викторовне. Давай-ка спать.

      Сон – это маленькая смерть. Организм приостанавливает основную работу, набираясь потенциальной энергии из космоса. Я всегда любила замирать рядом с Володей. За годы жизни у нас определилось несколько поз для засыпания. Самая любимая называлась «в домике»: на правый бок, поджав коленки, я прижималась к нему спиной. Володя, большой и теплый, обхватывал меня руками, почти вбирая. Я уже много лет прячусь в этом «домике» от всех бед.

      Ольга Викторовна сидела за столом вся белоснежная, с прямой спиной. Я же – обмякшая, заплаканная – вжалась в кресло напротив.

      – Я направляю вас к доктору Пушкаревскому. Он заведующий гинекологическим отделением в онкологическом диспансере. Наберитесь терпения. Условия там попроще, нежели у нас. Он все вам скажет, каким будет лечение и каков объем операции. Это пока всё. Восстанавливаться после операции будете у меня, – она говорила чуть громче и чётче, чем обычно, словно я была глуховата.

      – А анализы не могли перепутать? – мой голос прозвучал слабо, неуверенно.

      – Это исключено, – твердо заявила Ольга Викторовна.

      – Операция неизбежна?

      – Да. Но у вас есть выбор – пустить все на самотёк или попытаться излечиться, пройдя все назначения.

      Ольга Викторовна чеканила слова, не пытаясь мне сочувствовать и жалеть. Она была строга, официальна и неулыбчива.

      – Могу лишь посоветовать, – понизив голос, добавила она. – На операцию надо попасть только к Пушкаревскому.

      – А как это сделать?

      – Вы должны это сделать. Жду вас у себя после операции. До свидания.

      Я вышла на негнущихся ногах. Муж ждал в машине.

      – Давай заедем домой за моей спортивной формой, а потом отвезёшь меня в «World-class». А я тебе всё по дороге расскажу.

      Володя не спорил и не переспрашивал. Он рулил, ловко лавируя в потоке машин, и вскоре подвёз меня к моему спортклубу.

      Я ходила в этот клуб с самого его открытия. Когда-то мы приезжали сюда с подругами, прихватив совсем маленьких детей. Они галдели и шалили, бегая между тренажёрами, а молодые мамы оттачивали фигуры и