Путь к себе: 6 уютных книг от Ольги Савельевой. Ольга Савельева

слове «конфликтная» сразу рождается образ сварливой бабуленции, которая жалобы строчит во все инстанции, ссорится со всеми подряд, и никто ее не любит, и ни с кем она не дружит, даже с головой.

      Однажды я слышала, как про меня отозвались фразой: «Да с ней невозможно поссориться!»

      И я внутренне согласилась: да, невозможно. Для меня это прямо лучший комплимент.

      Описывая свою неконфликтность, я в качестве примера постоянно приводила… овощную палатку.

      Когда мы в Балашихе жили, она около дома стояла. Там овощи и фрукты продавались значительно лучше, чем в магазине. И я предпочитала покупать именно там.

      Я даже «дружила» с нагловатой продавщицей. Ну как дружила, знала ее историю. Что она переехала сюда с холодного севера, еле тянет одна съем комнатки для себя и ребенка.

      Я покупала фрукты и овощи. Сразу много.

      Продавщица щелкала по калькулятору и говорила сумму. Я не сильна в математике, но понимала, что сумма сильно преувеличена.

      Мамочки на площадке рассказывали, как однажды одна из них пришла со своим безменом и калькулятором и после того, как продавщица вынесла ей приговор, перевесила все на своем безмене и пересчитала сумму.

      Оказалось, что продавщица ей назвала сумму на 145 рублей больше, чем надо.

      То есть если она всех обвешивала в среднем на сотку, то меня точно на двести.

      Я это знала. И по-хорошему тоже могла бы достать безмен, и калькулятор есть в каждом телефоне, но.

      Но я забирала свои огурцы, яблоки и помидоры, говорила «хорошего дня» и уходила.

      Я покупала себе не случившийся конфликт. Он стоит 145 рублей. Может, больше. Может, меньше.

      Я ненавижу конфликтовать и поэтому веду себя именно так.

      А еще, если бы я набралась смелости и сказала ей: «Ну-ка, перевзвесьте» – и продавщица перевзвесила бы товар, я поймала бы ее на лжи, то она, может, даже извинилась бы, но я… Я бы больше никогда не ходила в эту палатку.

      Я Шерлок, раскрывший преступление века стоимостью 145 рублей.

      Мне было бы стыднее, чем ей.

      Это называется «испанский стыд», когда вам стыдно не за себя.

      Поэтому я молчала и уходила. Продавщица улыбалась мне вслед. Мне кажется, она меня любила.

      Думала: «Какая хорошая, щедрая женщина. И ребенок у нее симпатичный. Не то что у той, которую я не смогла на 145 рублей нагреть».

      Я довольно часто рассказывала этот эпизод. Мне казалось, что он наглядно характеризует мою неконфликтность и щедрость.

      Однажды у меня была сессия с психологом.

      Она вообще была про другое, а эту тему мы должны были проехать мимо, без остановок. Но как-то случайно заехали в эту овощную палатку из прошлого и забуксовали в ней.

      Я обмолвилась, что в отношении с деньгами я достаточно щедра, и в качестве доказательства описала эту ситуацию.

      Ну, про продавщицу и обвес, который я заметила, но промолчала.

      И тут… о боже.

      – Подождите-подождите, – останавливает меня психолог. – Эта история точно про щедрость?

      – Да. Ну, про неконфликтность.

      – А откуда тут вообще конфликт, если все герои истории молчат? Вы знаете, что вас обманули, но молчите. И она знает, что вас