Беседы о здоровье с профессором И. П. Неумывакиным. Александр Закурдаев

стали готовить соответствующие изделия, но администрации не подходили люди, которые предлагали свои услуги по созданию музея.

      На это предложение я ответил Олегу Георгиевичу, что музейная работа – это специфическая область деятельности, в которой я ничего не понимаю. Олег Георгиевич с неизменной хитринкой в глазах сказал мне, что насколько ему известно, я брался решать проблемы, в которых ничего не понимал, а в дальнейшем они выливались в самостоятельные направления. И предложил мне вместо ухода на пенсию заняться созданием музея космической биологии и медицины. А чтобы мне не было скучно, я буду встречаться с патриархами космической медицины и писать историю. К этому он добавил, что меня знают все разработчики систем жизнеобеспечения космонавтов, а я знаю их, вот мне и карты в руки.

      После представления меня музейным работникам, я сказал им, что через 5 лет приглашаю их на открытие музея космической биологии и медицины. Меня спросили, а что уже сделано. Я им ответил, что ничего. Они посмеялись и повертели пальцами в области головы.

      Но ровно через 5 лет они были приглашены на открытие музея. Представьте себе два зала, на 400 и 700 кв. метров. В центре первого зала размещены скульптурные портреты Циолковского, Королева, Гагарина, а по его периметру размещены материалы об истории возникновения интереса человека к воздухоплаванию и основные достижения специалистов космической биологии и медицины. В глубине второго зала размещен космический корабль «Восток» с манекеном и рядом скафандр космонавта, а по периметру зала – все то, что составляет комплекс жизнеобеспечения космонавта. Здесь питание, водообеспечение, медпомощь, санитария, радиационная защита, система спасения, спортивный инвентарь, предметы для досуга и много другое.

      Конечно, на соответствующих стендах представлена история становления и развития каждого из направлений и информация о людях, которые осуществляли эти работы. Помимо этого, одновременно была проведена работа по описанию истории развития и становления новой отрасли знаний – космической биологии и медицины (на 2 тысячах машинописных страниц).

      Задумки были следующие. Этот музей находился на территории филиала института в районе Планерной, это почти рядом с аэропортом Шереметьево. Я уже договорился с руководством аэропорта о том, что в случае задержки рейсов пассажиры смогут посетить музей, осмотреть его и даже сфотографироваться в «скафандре Гагарина».

      Но так получилось, что у меня возникли принципиальные разногласия по ряду вопросов с руководством института и я, как говорят, ушел «хлопнув дверью». Вскоре мне стали говорить, что из музея исчезают экспонаты, а затем он вообще прекратил свое существование как музей. Я пытался как-то воздействовать на ситуацию, но для института я был уже никто. Газенко уже не был директором. Мое предложение передать экспонаты музея в запасники Государственного музея или в музейный комплекс на ВДНХ, остались пустым звуком.

      На фоне того, что в России уничтожается