Беседы о здоровье с профессором И. П. Неумывакиным. Александр Закурдаев

реакции. Это постнаркотическая депрессия. После операции человек лежит без сознания, ему плохо. Поэтому возникает необходимость проведения реанимационных мероприятий. Это подключение даже искусственного легкого и прочего оборудования.

      Что делать в этом случае? Я готовил себя к хирургической деятельности и знал, что есть такое вещество – закись азота. Это «веселящий» газ. Пробовали его использовать, но при операции больному больно, и он кричит. Давали ему водку пить, как во время войны, и это помогало.

      Возник вопрос, отчего вообще возникает боль? А боль возникает из-за нарушения трех подкорковых структур мозга: это гипофиз, ретикулярная и либическая системы. Мы исследовали, на какой частоте они работают, нашли эти частоты и разработали прибор, который позволяет через 5–10 минут вводить человека в состояние транса. В этом состоянии он почти ничего не чувствует, он как будто летает, медитирует. В результате снимаются любые стрессы. Но если на этом фоне добавить еще закись азота, то человек будет находиться в состоянии глубокого наркотического сна и на нем можно делать любые операции. Единственный этап операции, требующий участия реаниматора, – это введение трубки для поступления закиси азота в легкие для снятия спазмов гладкой мускулатуры.

      – Этот аппарат используется только для космических условий, или его можно использовать на земле?

      В Бабушкинском районе Москвы, в 20-й городской больнице больше 10 лет проводились операции с помощью этого метода. Перед операцией, пока больной не заснет, применение наркоза – это святое, а во время операции ни одного наркотического средства не использовалось. Через 15 минут после операции трубка вынимается. Постнаркотической депрессии нет, болей нет, с больным можно разговаривать. Аппарат переводится в режим электронейролепсии (так мы назвали) и больной без боли 5–7 дней лечится. При этом не требуется никакой реанимационной службы, работает только один врач вместо реаниматора. Экономятся миллионы рублей, но никому этот метод не нужен. В угоду сохранения службы реанимации.

      Главный реаниматолог страны Бунатян А. А. объяснил мне, почему он снял с серийного выпуска прибор, хотя при апробации в своем институте он говорил мне, что этот метод – будущее медицины. Он показал на стопку писем и сказал, что реаниматоры ему жалуются на то, что во время операции и после нее им нечего делать. Реаниматоров учили, закупили аппаратуру и лекарства к ним, а работы нет. Нехорошо получается, лучше бы таких приборов не было, а реанимация была. Чувствуете, каков государственный подход?

      Правда, это случилось уже после развала Союза. От меня потребовали, чтобы я на свои деньги провел все необходимые испытания прибора, которые только что были проведены под эгидой Союза. Но его уже нет, и надо повторно провести испытания в тех же институтах, но уже под флагом России. У меня супруга Людмила Степановна умная женщина. На это она сказала: «А оно тебе надо. Ведь это выливается в не одну тысячу долларов (в тогдашнем исчислении)». Так