Очищение. Виктор Муравьев

будто кто-то невидимый не давал ему остановить этот кровавый поток. Сердце колотилось, шум стоял в ушах, и всё вокруг, казалось, сливалось в единый кошмар.

      Наконец, ему удалось повернуть ручку, и вода прекратила течь. Он тяжело дышал, хватая ртом воздух, и медленно оглянулся вокруг. Кровь исчезла. Вода была обычной, прозрачной, никаких следов ужаса, который только что пережил. Он посмотрел на свои руки – чистые, без единого пятна.

      Соколов, всё ещё дрожа, опёрся о край ванны, пытаясь прийти в себя. Он закрыл глаза, пытаясь выбросить из головы этот кошмарный образ, но перед его внутренним взором снова и снова вставала сцена – как кровь покрывает его тело, как реальность становится извращённой и пугающей.

      – Это просто усталость, —пробормотал он себе под нос, снова открывая глаза и заставляя себя глубоко вдохнуть. – Нужно отдохнуть. Завтра всё будет по-другому.

      Он вытер лицо полотенцем и направился в спальню, чувствуя, как усталость накатывает новой волной, смешанной с остаточным ужасом от пережитого видения.

      Соколов вышел из ванной и прошёл в гостиную, сел на диван и глубоко вздохнул. Ему вдруг пришла в голову мысль: а когда он в последний раз смотрел телевизор? Он оглянулся в поисках пульта, но даже не мог вспомнить, где он может лежать. Телевизор стоял пыльный, словно его давно никто не включал. Соколов задумался: а когда у него вообще были гости дома?

      Его взгляд медленно обвёл комнату – в квартире почти не было вещей, всё выглядело скупо и функционально. Пустые стены, немного мебели, на полках почти нет личных вещей, только пара книг и какие-то документы. Всё вокруг казалось неким антисептическим пространством, лишённым тепла и уюта. Это был не дом, а скорее место для ночлега. Он редко бывал здесь, и это стало для него очевидным только сейчас.

      Соколов почувствовал, как по спине пробежал холодок. В этом пустом пространстве было что-то гнетущее, почти жуткое, как будто сама квартира отражала его внутреннее состояние – измождённое, одинокое, погружённое в работу и тёмные мысли. Он вздохнул, понимая, что его жизнь стала настолько зацикленной на расследованиях, что он практически утратил всё человеческое в своей повседневности.

      – Надо что-то менять, —пробормотал он себе под нос, снова взглянув на пыльный телевизор. Но в глубине души он знал, что изменение – это то, чего он сейчас не может себе позволить. Слишком много дел, слишком много тёмных уголков, в которые нужно заглянуть, чтобы поймать маньяка.

      Соколов провёл ладонью по лицу, стараясь избавиться от гнетущей усталости, и на миг прислонился к стене, чувствуя, как пустая тишина квартиры наваливается ещё сильнее. Он медленно выдохнул и обвёл взглядом почти безликое пространство, когда в кармане зазвонил телефон. Звонок был неожиданным, и, едва взглянув на экран, он увидел имя Павлова.

      – Андрей? —Соколов ответил, стараясь скрыть раздражение, которое уже поднималось внутри от предвкушения нового дела.

      – Игорь, у меня есть новости, —голос Павлова