Очищение. Виктор Муравьев

как только Павлов завёл двигатель и машина тронулась, он, не отводя взгляда от дороги, поинтересовался:

      – И каковы мысли? Тебе не кажется, что увольнение этой Тихоновой немного… вовремя?

      Соколов нахмурился, глубже погружаясь в свои мысли, и наконец ответил:

      – Вовремя —это мягко сказано. То, что её коллеги списывают странности на возраст и «выслугу лет» – ещё не показатель. Ты же понимаешь, среди сотрудников морга часто встречаются люди с привычками, которые со стороны могут казаться… необычными.

      Павлов чуть кивнул, соглашаясь.

      – Только вот не каждый патологоанатом вдруг решает, что ему необходимо поговорить с телами, – тихо заметил он, сворачивая на проспект. – Если учесть, что маньяк, кажется, хорошо разбирается не только в латинских фразах, но и в ритуалах и медицинской терминологии…

      Соколов, перебивая, закончил:

      – То такая привычка может быть не только чертой характера, но и чем—то вроде связующей детали. Кто знает, что там у неё в голове.

      Павлов сдержанно хмыкнул, на мгновение отрывая взгляд от дороги и кивая в знак согласия.

      – Игорь, если она действительно работала с телами жертв или, что ещё интереснее, если она как—то отметилась в документах по их делам, у нас будет серьезная зацепка. Просто странности это одно, а возраст тут тоже не совсем причина. Похоже, она, возможно, «общается» с нашими потерянными вдовами и знает больше, чем кажется.

      Соколов задумчиво кивнул, всё больше убеждаясь, что разговор с Марией Тихоновой может быть ключом к разгадке.

      Павлов вырулил на пустынную дорогу, и машина мягко заскользила по серому асфальту. День, казалось, окончательно растворился в тумане, повисшем над улицами серым покрывалом. За окнами мелькали смазанные очертания домов, а впереди всё как будто тонуло в этой туманной пелене, придавая обстановке какое—то жуткое спокойствие.

      Соколов, погружённый в свои мысли, продолжал всматриваться в туман перед машиной, когда боковым зрением вдруг уловил движение. Он резко повернул голову – прямо на дорогу выбежала фигура девушки, в одной ночнушке, босая, неестественно бледная, словно вырезанная из тумана.

      – Осторожно! —Соколов резко схватился за руль, дёрнул его в сторону и, не отпуская, крикнул. Машина пошла юзом, Павлов выругался, нажав на тормоза, и машину занесло, едва не столкнувшись с припаркованным у обочины автомобилем. Короткая тишина разорвалась громким стуком их сердец и резкими вдохами. Павлов, ошеломлённый, повернулся к Игорю, весь белый от напряжения:

      – Ты совсем с ума сошёл, Игорь?! На кой чёрт ты руль дёргал?!

      Соколов не сразу нашёл слова, всё ещё глядя на пустую дорогу. Вокруг была абсолютная тишина – ни следа девушки, ни звука шагов. Только серое, молчаливое пространство, как будто заполняющее собой весь мир.

      – Я… я видел девушку, – тихо проговорил он, переводя взгляд с дороги на Павлова. – Она прямо перед нами стояла… В ночной рубашке, босиком…

      Павлов бросил быстрый взгляд на пустую дорогу, потом снова на Игоря, нахмурившись ещё сильнее.

      – Ты