Наперегонки со смертью. Светлана Гончаренко

тут никто не собирается учитывать, всё уже решено.

      – И кого я могу пригласить на этот вечер? – спрашиваю ради приличия. Всё равно звать некого – друзей у меня нет, приятелей тоже.

      – О, дорогая… – мама даже растерялась. Неожиданно.

      – Думаю, уместно отпраздновать только семьёй, – подаёт голос отчим. – Ты же не против?

      Пожимаю плечами. Да мне плевать! Может, сказаться больной и вообще не покидать комнату? Это было бы идеально.

      – Заодно обсудим продажу дома, – мама говорит со мной, но смотрит на Александра Филипповича.

      – Вы продаёте дом? – удивляюсь. – Но ведь только закончился ремонт, я думала, что…

      – Нет-нет, милая! Мы продаём наш старый дом.

      "Наш", в смысле, мой? А вот это удар ниже пояса! Моё наследство продают, просто ставя меня в известность?

      – Я против! – перестаю мучить десерт, всё равно аппетит безвозвратно меня покинул после таких-то новостей!

      – Прости, дорогая, – мама поджимает губы, как всегда, когда чем-то недовольна. В данный момент мной, естественно. – Но решение уже принято, осталось обсудить детали.

      – Ты продаёшь память об отце, даже не посоветовавшись со мной?! – моё терпение лопается. – Серьёзно, мам?

      – Не повышай голос на мать! – строго говорит мне отчим, затем смотрит на развесивших уши сыновей. – А вы идите в свою комнату, у вас скоро занятие.

      Под пристальным взглядом отца близнецы шустро выбегают из-за стола. Вот ими пусть командует, мне-то он никто! Да я его отчимом называю (хоть и мысленно) только из уважения к матери!

      – Я бы не повышала, если бы кое-кто не распоряжался моей собственностью! – перегибаю, но сдерживаться уже нет никаких сил.

      – Ах вот в чём дело! – у мамы дрожат губы, а на глаза наворачиваются слёзы. Чувствую укол вины, но усилием воли подавляю желание извиниться. Моя мать – довольно искусная актриса и отличный манипулятор, жаль, я слишком поздно это поняла. Вот и сейчас её обиженный вид не вводит меня в заблуждение, я знаю, что права. – Ты переживаешь, что я присвою твои деньги? Так вот! Они лягут на твой счёт! Мне ничего не нужно!

      – Настя, успокойся, – отчим похлопывает маму по руке. – Уверен, Алтея не имела в виду ничего такого.

      – Александр Филиппович прав – деньги меня волнуют в последнюю очередь, – примирительно произношу я.

      – Тогда что не так? – патетически всплёскивает руками мама.

      – Я не хочу продавать дом. Это память об отце.

      – Аля, ты собираешься жить на пепелище? Мне никогда не нравился этот каменный мешок, с ним связано слишком много ужасных воспоминаний!

      Едва заметно морщусь. Мама прекрасно знает, как меня коробит сокращение имени, потому специально выводит меня из себя. И зачем отец так меня назвал? Мало того что всю юность терпела насмешки от сверстников, так ещё и собственная мать недалеко от них ушла.

      – Может, и собираюсь, – пожимаю плечами. – В конце концов, до вступления в наследство мне остался год, что за срочность с продажей?

      – Земля