Наперегонки со смертью. Светлана Гончаренко

исключая адвоката. Вам нужен адвокат, Алтея Германовна?

      Я, абсолютно сбитая с толку, отрицательно качаю головой.

      – Вот и отлично. К тому же это не допрос, а всего лишь беседа. Так что в вашем присутствии, Андрей Станиславович, необходимости нет.

      – Алтея, если что – я буду за дверью, – Андрей хмурится, бросает неприязненный взгляд на следователя и оставляет нас наедине.

      – Итак, Алтея Германовна, приступим, – Рахманинов занимает единственный стул, вынуждая меня сесть на кровать, раскладывает на маленьком столике папку, достаёт бланк и ручку. – Как давно вы знакомы с госпожой Ивлеевой?

      – С первого курса академии. Шесть лет.

      – Какие отношения вас связывали?

      – Мы учились в одной группе.

      – Вы дружили? – мне всё больше не нравится тон задаваемых вопросов.

      – Нет.

      – Соперничали?

      – Можно и так сказать.

      – Как часто между вами случались конфликты?

      – По-разному, учёба нам обеим давалась нелегко.

      – Хм, хорошо, – следователь кусает кончик ручки, потом снова что-то записывает. – Ваш отец занимался изучением болотной лихорадки. После его смерти остались какие-нибудь записи, дневники?

      – Это тут при чём? – хмурюсь я.

      – Вопросы здесь задаю я, и не в вашем положении их игнорировать.

      – В каком это моём положении?! – я вскакиваю с кровати. – Вы меня в чём-то обвиняете? Ещё и папу приплели!

      – Сядьте! Иначе мне придётся пригласить вас для беседы в менее комфортное место! Уверяю, оно вам не понравится!

      – Ещё и угрожаете? Мало того, что ведете допрос без адвоката…

      – Вы сами от него отказались, – невозмутимо пожимает плечами следователь. Моё возмущение, кажется, не производит на него никакого впечатления.

      – Вы меня обманули! – я оборачиваюсь к двери и кричу: – Андрей Станиславович! Зайдите, пожалуйста!

      – Не стоит… – морщится следователь, уже понимая, что продолжить допрос не удастся. За пределами палаты слышится какая-то возня, шум голосов, наконец, дверь распахивается.

      – Что здесь происходит? Милая, кто этот молодой человек? Почему ты кричала? – в палату впархивает мама, держа под руку отчима. За ними входит Лев Генрихович, наш семейный адвокат.

      – Следователь Рахманинов, – нехотя представляется Игорь Силантьевич, судя по кислому лицу узнавая и защитника, и отчима.

      – Следователь? – мама хмурит красиво выщипанные брови и оборачивается ко Льву Генриховичу. – Лёвушка, разберись, пожалуйста. Почему в палате у Алтеи посторонний? На каком основании он её допрашивает?

      Адвокат выныривает из-за спины отчима, кивает следователю, помогает тому собрать бумаги и под локоток выводит из палаты. Мы провожаем их взглядами, пока дверь за ними тихонько не захлопывается.

      – Милая, ну как ты? – мама берёт моё лицо в ладони, медленно обводит его взглядом, потом целует воздух у щёк. – Этот тип не слишком тебе досаждал?

      – Нет, всё в порядке,