Наперегонки со смертью. Светлана Гончаренко

на тот момент ревность, то ли обида за отца, но я старалась как можно меньше контактировать с отчимом. А после поступления в академию и вовсе съехала в общежитие, благо с лишними комнатами нет проблем, когда есть деньги. Я даже могла бы снимать квартиру, но я хотела, как отец в молодости, вкусить студенческую жизнь полной ложкой.

      В общем, дома я стала появляться только на каникулах. А после рождения близнецов – и того реже. Потому что мама с Александром Филипповичем решили, раз дочь отдыхает, то побудет нянькой их отпрыскам. При этом женщина, обычно приглядывающая за детьми, отправлялась в отпуск. Нет, я не жаловалась – кому, ведь это мои братья? – просто стала отговариваться необходимостью дополнительных занятий, написания курсовых и прочее, прочее… Мне было вовсе не сложно сидеть с детьми, пока это не превратилось в обязанность.

      Не знаю, то ли антипатия к отчиму перекинулась на его детей, то ли их так воспитали, но, кроме раздражения, никаких родственных чувств или радости от общения с ними я не ощущала. И вот учёба окончена, я возвращаюсь в дом отчима. В качестве кого? Приживалы? Няньки? Нелюбимой падчерицы?

      Нет, купить квартиру не проблема. В перспективе. Но я не смогу воспользоваться наследством отца, пока мне не исполнится двадцать пять лет. Осталось подождать год, и на это срок снимать квартиру. Мама, конечно, будет против. Она спит и видит, как мы живём все вместе. Вот только я не чувствую себя счастливой в этом доме. Тут всё чужое. И даже мама больше не моя. Точнее, не только моя. Решено, скоро я устроюсь на работу, тем более Академия уже предоставила мне места на выбор, и сразу же съеду. А пока придётся потерпеть.

      Терпеть и делать хорошую мину пришлось с порога. Крича на весь дом, как дикие пещерные люди, в холл вылетают два одинаковых с лица русоволосых мальчишки. Один запрыгивает на шею отцу, другой – вцепляется в мать. И оба неприязненно косятся на меня.

      – Она что, теперь всё время будет с нами жить? – спрашивает тот, кого мама гладит по голове. К сожалению или к счастью, я так и не научилась их различать. Тем более родительница находит особое удовольствие в том, чтобы одевать их максимально идентично.

      – Макс, дорогой, разве можно так говорить о сестре? – мягко журит ребёнка мама. Ага, значит, это Максим. Мишка на руках у отца. – Конечно, она будет жить с нами, это ведь и её дом тоже. Кстати, милая, я забыла тебе сказать, что твою комнату пришлось отдать Инессе Яковлевне. Так ей будет удобнее присматривать за близнецами. Мальчики уже выросли, и Саша решил их расселить.

      – И где же я буду жить? – спрашиваю, стиснув зубы.

      – Мы выделили тебе комнату в западном крыле, – незамедлительно отвечает отчим. – Там как раз окончен ремонт.

      «И почему нельзя было тогда расселить детей туда? Ведь в западном крыле достаточно места. Впрочем, ответ мне и так ясен – там же и комнаты для прислуги, только на первом этаже. Теперь понятно, кем я являюсь в этом доме. Даже у гувернантки больше привилегий» – думаю я, решив пока что промолчать.

      – Может мне лучше пожить в гостинице? – спрашиваю, с трудом