Колдовство и черная магия. Монтегю Саммерс

более чем подозревали, что он являлся членом этом ужасного сообщества.

      Король Англии Джеймс I был несомненно прав, когда в «Предисловии к читателю» перед его «Демонологией» (1597 г.) назвал скептика Реджинальда Скотта простым бессодержательным саддукеем, «ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа». (Деяния апостолов 23:8).

      Не был автор-король далек от истины и когда без колебаний сказал, что Иоганн Вейер, который публично извинялся перед колдунами, «откровенно признает, что он и сам является представителем этой профессии».

      Где Ебенезер Сибли немного заблудился, так это в утверждении, что он преуменьшает число тех, кто благодаря опыту, эксперименту или здравому смыслу искренне убеждены и утверждают не то что вероятность, а реальность и ужасную силу колдовства.

      «Отец английского права», сэр Эдвард Коук (обычно называемый лордом Коуком), определяет колдуна как «человека, который встречается с дьяволом, чтобы посоветоваться или что-то сделать».

      «Колдун – это тот, кто посредством общения и тесного сотрудничества с дьяволом предумышленно и с очень твердым намерением стремится достичь его цели».

      Я привел это определение здесь, в начале, потому что это не только важный материал, необходимый для полного понимания моей книги, но еще и потому, что оно объясняет и делает совершенно резонными различные законы христианских стран, направленные против колдунов, а также потому, что до этого не было приведено ни одного точного определения колдунов теми, кто писал о колдовстве, в то время как такое точное определение является необходимой основой любой дискуссии. Нам должны быть полностью понятны термины, которые мы используем. Вернемся к определению. В нем я хочу особенно подчеркнуть слова: «предумышленно и с очень твердым намерением.

      «Причина в том, что колдун по своей воле и хотению намеренно ищет связи с дьяволом, поддерживает и использует злого духа».

      Так Бодин начинает свой знаменитый труд «Демономания», впервые опубликованный в Париже в 1580 году. Жан Бодин, который родился в Анжерсе[40], умер от чумы в Лаоне[41] в 1596.

      В Тулузе он занимал должность судьи по гражданским делам, и там он стал таким популярным, что вскоре был приглашен в столицу. Он вовсе не был фанатиком или слепым приверженцем, его суждения были общеизвестно терпимыми и непринужденными, из-за чего волнения в Варфоломеевскую ночь 1572 года ему не были страшны.

      Тем не менее, в целях безопасности, он уехал в провинцию, где и остался. Габриэль Нод, главный библиотекарь внушительной библиотеки кардинала Мазарини, не боялся говорить о Бодине как о «первом человеке Франции (Ce premier homme de la France)».

      Галларн ставил Бодина как политического философа в один ряд с Аристотелем и Маккиавели. Как историк, считал Бакл, он превосходил Комминеса[42], и был равен, если не превосходил, Маккиавелли.

      Говорить о Бодине, Данаэусе и Инститорисе, как о книжных червях (ученых-теоретиках), коими предыдущий автор,

40

На западе Франции.

41

Север Франции, к востоку от Парижа.

42

Французский историк и дипломат (1445–1511).