Праведники (цикл). Николай Лесков

замечаю: всякому то кажется странно, что самому не свойственно.

      Ланской подумал, что это вызывающий, дерзкий намек, и, строго взглянув на Рыжова, резко спросил:

      – Не держитесь ли вы какой-нибудь секты?

      – Здесь нет секты: я в собор хожу.

      – Исповедуетесь?

      – Богу при протопопе каюсь.

      – Семья у вас есть?

      – Есть жена с сыном.

      – Жалованье малое получаете?

      Никогда не смеявшийся Рыжов улыбнулся.

      – Беру, – говорит, – в месяц десять рублей, а не знаю: как это – много или мало.

      – Это не много.

      – Доложите государю, что для лукавого раба это мало.

      – А для верного?

      – Достаточно.

      – Вы, говорят, никакими статьями не пользуетесь?

      Рыжов посмотрел и промолчал.

      – Скажите по совести: быть ли это может так?

      – А отчего же не может быть?

      – Очень малые средства.

      – Если иметь великое обуздание, то и с малыми средствами обойтись можно.

      – Но зачем вы не проситесь на другую должность?

      – А кто же эту занимать станет?

      – Кто-нибудь другой.

      – Разве он лучше меня справит?

      Теперь Ланской улыбнулся: квартальный совсем заинтересовал его не чуждую теплоты душу.

      – Послушайте, – сказал он, – вы чудак; я вас прошу сесть.

      Рыжов сел vis-а-vis с «надменным».

      – Вы, говорят, знаток Библии?

      – Читаю, сколько время позволяет, и вам советую.

      Хорошо; но… могу ли я вас уверить, что вы можете со мною говорить совсем откровенно и по справедливости.

      – Ложь заповедью запрещена – я лгать не стану.

      – Хорошо. Уважаете ли вы власти?

      – Не уважаю.

      – За что?

      – Ленивы, алчны и пред престолом криводушны, – отвечал Рыжов.

      – Да, вы откровенны. Благодарю. Вы тоже пророчествуете?

      – Нет; а по Библии вывожу, что ясно следует.

      – Можете ли вы мне показать хоть один ваш вывод? Рыжов отвечал, что может, – и сейчас же принес целый оберток бумаги с надписью «Однодум».

      – Что тут есть пророчественного о прошлом и сбывшемся? – спросил Ланской.

      Квартальный перемахнул знакомые страницы и прочитал: «Государыня в переписке с Вольтером назвала его вторым Златоустом. За сие несообразное сравнение жизнь нашей монархини не будет иметь спокойного конца».

      На отлинеенном поле против этого места отмечено: «Исполнилось при огорчительном сватовстве Павла Петровича».

      – Покажите еще что-нибудь.

      Рыжов опять заметал страницы и указал новое место, которое все заключалось в следующем: «Издан указ о попенном сборе. Отныне хлад бедных хижин усилится. Надо ожидать особенного наказания». И на поле опять отметка: «Исполнилось, – зри страницу такую-то», а на той странице запись о кончине юной дочери императора Александра Первого с отметкою: «Сие последовало за назначение налога на лес».

      – Но позвольте однако, – спросил Ланской, – ведь леса составляют собственность?

      – Да; а греть воздух в жилье составляет потребность.

      – Вы