Proxy-delirium. Валерий Цуркан

отдел Маршал успел вовремя. Степнов и Дроздов уже привезли родителей детей, но ещё не начали опрашивать.

      Георгий бодрым шагом прошагал по коридору и увидел сидевших на жёсткой деревянной скамье людей. Шестеро, женщины – в траурных чёрных платках, мужья обнимали своих жён за плечи. Лица всех преисполнены скорби, в глазах отражалась бездонная печаль. Мир для них лишился красок, а в сердцах затаилась чёрная тоска. Трагедия превратила жизни в бесконечную муку. Они ещё не могли поверить, что детей больше нет, жестокая реальность разбила их судьбы.

      Маршал поприветствовал всех и, не дождавшись ответа, вошёл в кабинет.

      – Вовремя, – сказал Степняк, поднимаясь из-за стола. – Мы уже приготовились начинать. Что-нибудь выяснил у доктора?

      – Ничего такого, что сдвинуло бы расследование, но одну идею эскулап нам подкинул. – Георгий бросил папку с бумагами на подоконник. – Потом расскажу. А пока вызывайте первую пару.

      Дрозд выглянул в коридор и попросил родителей зайти в кабинет. Мужчина и женщина робко протиснулись в дверной проём и остановились, не зная, что делать дальше. Андрей и Валентина Сухоручковы. Измученные бессонной ночью лица потемнели от пережитого горя, в них отражались боль и страх, пережитые за последнее время, под потускневшими глазами набухли тяжёлые мешки, губы нервно сжаты.

      – Когда вы видели вашего сына в последний раз? – начал опрос Маршал, предварительно включив диктофон.

      – Утром того дня, – голос у Андрея Сухоручкова был надтреснутым, охрипшим. – Я на работу ушёл.

      «Того дня» – эта фраза показывала, что жизнь семьи разделилась на два периода – до того дня и после. Теперь они с женой находятся по эту сторону жизни, а сын остался там.

      – Где вы работаете?

      – Я слесарь в автобусном парке. Утром Иван ещё спал, я заглянул в комнату и всё… – помолчав, вздохнул и добавил. – больше не виделись.

      – А вы когда? – Маршал повернулся к женщине.