Скоморошины. Сборник

завидел его старец Игренище,

      Игренище-Кологренище,

      А скоро удобрил и в келью взял.

      Берет он полено березовое,

      Дает ему сапожки зелен сафьян:

      А и ногу перешиб и другую подломил.

      «А вот вы, ребята десятильниковы.

      Всех я вас, ребят, пожаловал:

      Первому дал пухов колпак,

      А и тот ведь за кельей валяется;

      А другому наделил я камчат кафтан,

      А и тот не ушел из монастыря;

      А последнему – сапожки зелен сафьян,

      А и век ему носить да не износить».

      Чурилья-игуменья и Стафида Давыдовна

      Да много было в Киеве божьих церквей,

      А больше того почестных монастырей,

      А и не было чуднее Благовещения Христова.

      А у всякой церкви по два попа,

      Кабы по два попа, по два дьякона

      И по малому певчему по дьячку,

      А у нашего Христова Благовещенья честного

      А был у нас-де Иван-пономарь,

      А горазд-де Иванушка он к заутрени звонить.

      Как бы русая лиса голову клонила,

      Пошла-то Чурилья к заутрени.

      Будто галицы летят, за ней старицы идут,

      По правую руку идут сорок девиц,

      Да по левую руку друга сорок,

      Позади ее девиц и сметы нет.

      Девицы становилися по крылосам,

      Честна Чурилья в алтарь пошла.

      Запевали тут девицы четью петь,

      Запевали тут девицы стихи верхние,

      А поют они на крылосах, мешаются,

      Не по-старому поют, усмехаются.

      Проговорит Чурилья-игуменья:

      «А и Федор-дьяк, девий староста!

      А скоро походи ты по крылосам,

      Ты спроси, что поют девицы, мешаются,

      А мешаются девицы, усмехаются».

      А и Федор-дьяк стал их спрашивать:

      «А и старицы-черницы, души красные девицы!

      А что вы поете, сами мешаетесь,

      Промежу собой, девицы, усмехаетесь?»

      Ответ держут черницы, души красные девицы:

      «А и Федор-дьяк, девий староста!

      А сором сказать, грех утаить,

      А и то поем, девицы, мешаемся,

      Промежу собой, девицы, усмехаемся:

      У нас нету дьяка-запевальщика,

      А и молоды Стафиды Давыдовны,

      А Иванушки-пономаря зде же нет».

      А сказал он, девий староста,

      А сказал Чурилье-игуменье:

      «То девицы поют, мешаются,

      Промежу собой девицы усмехаются —

      Нет у них дьяка-запевальщика,

      Стафиды Давыдьевны, пономаря Иванушки».

      И сказала Чурилья-игуменья:

      «А ты Федор-дьяк, девий староста!

      А скоро, ты побеги по монастырю,

      Скоро обойди триста келий,

      Поищи ты Стафиды Давыдьевны.

      Али Стафиды ей мало можется,[198]

      Али стоит она перед богом молится».

      А Федор-дьяк заскакал, забежал,

      А скоро побежал по монастырю,

      А скоро обходил триста келий,

      Дошел до Стафидины келейки:

      Под окошечком огонек горит,

      Огонек горит, караул стоит.

      А Федор-дьяк караул скрал,

      Караулы

198

Мало можется – нездоровится.