Бог, которого не было. Красная книга. Алексей Френкель

про на хрен мне этот чайник, – а тогда я вместе с чайником прошел всю улицу Шивтей Исраэль. Мартышку искал. И все улицы рядом тоже прочесал. Даже до того магазина дошел, где мы сосиски покупали. На Лунц, 9. Мартышки нигде не было. Вернулся на Шивтей Исраэль, 24. Ну, вернее туда, где почта Бога раньше была. И где ее больше не было. Мартышки там тоже не было. Зато рядом с домом № 24, которого теперь не было, была припаркована машина. Buick Special 1952 года. Серая. Сто семнадцать лошадиных сил. Коробка механическая. Привод – задний. Не знаю, откуда я знал все эти подробности, но я знал. Мы с чайником подошли поближе. Водительская дверь была открыта, ключи – в замке зажигания. Я залез внутрь – не знаю зачем, я ведь даже водить не умею, но залез. Кресло водителя сначала вздрогнуло, а потом обняло меня. Чайник я положил рядом – на кресло пассажира. Они вроде тоже поладили. Посмотрел на себя в зеркало – от взрывов у меня выгорели брови. Захлопнул дверь и поехал. Не знаю, откуда я знал, как управлять этим «бьюиком спешиал», но я знал. Видимо, что-то произошло со мной большее, чем просто выгорели брови.

      Мир кончился

      Куда ехать, мы с чайником не знали. Зачем – тоже. Поэтому я включил радиоприемник. Так себе логика, конечно, – но сработало. Из встроенных динамиков «бьюика» раздался голос. Это был тот же ржавый голос – ну тот, который «Богу все равно, есть он или нет», но то ли акустика в «бьюике» была превосходная, то ли еще что-то, – теперь вместо ржавчины был бархат. Может, голос стал пить сырые яйца по утрам, а может, даже делать гимнастику Стрельниковой. Голос, который стал пить сырые яйца по утрам, а может быть, даже делать гимнастику Стрельниковой, скомандовал: «Поверните направо, на улицу Невиим». Я повернул. «Прямо – сто пятьдесят метров, – сказал голос. – Затем поверните налево». Я так и сделал. И, повинуясь голосу, мы выехали из Мусрары на шоссе № 60, которое в этом месте называлось улицей Инженерных Войск. «Держитесь левее, – сказал мне голос. – Через двадцать метров съезд на улицу Абрикосовая». Абрикосовой улицы в Иерусалиме просто не могло быть, но она была. Улицей ее, конечно, назвали на вырост – это была совсем маленькая, узкая, вся в канавах и курах грунтовая дорожка длиной в «бьюик». Судя по реакции, куры улицы Абрикосовой впервые в своей куриной жизни встретились с Buick Special 1952 года серого цвета, ну а серый Buick Special 1952 года, сто пудов, впервые увидел кур. У «бьюика» давление в шинах повысилось, а одна из кур яйцо снесла. Не знаю уж, что там было бы дальше, но голос скомандовал: «Сверни на Виноградную». Я с трудом оттащил «бьюик» от кур и свернул. На Виноградную. А потом голос приказал свернуть направо – на Тенистую. Я уже ничему не удивлялся – свернул направо. На Тенистую. «Сейчас он скажет: постой в тени», – подмигнул я чайнику. Чайник смотрел в окно и не ответил. И голос тоже молчал. Я даже громкость радиоприемника прибавил – тишина. Зато зажегся значок на приборной панели: перегрев двигателя. Пришлось все-таки постоять в тени. Это была странная тень. Какая-то не такая. Не знаю, как объяснить. Обычная тень – она как шелк. Или как облако. А эта тень была не такая. Вот на Венере облака состоят из серной кислоты. Эта тень и была таким облаком – с Венеры.