2028. Илья Полетаев

из рук ни на секунду. Когда была пересменка, и дозорные уходили, чтобы хоть немного отдохнуть и перекусить, на их место приходили другие. Многие из новых не стояли в дежурстве ни разу и не держали в руках оружие. Это дело было для них непривычным, и с автоматами и винтовками наперевес они со стороны выглядели неуклюже.

      Это было не их делом. Их делом было выращивание грибов и растений на плантациях, готовка в столовой, починка приборов. Попадая в чужую для себя среду, человек с большей вероятность начинает теряться, когда вокруг него меняется привычный уклад вещей, а зона комфорта остаётся где-то позади. Те, кого поставили на стену следить за горизонтом, выглядели потерянными, чувствующими себя не в своей тарелке. Но по другому было нельзя, сейчас каждый человек становился частью большого, общего дела – обороны. Нашей обороны.

      Мы прождали сутки, и когда стало ясно, что твари отползли окончательно, не угрожая нам сиюминутно новой атакой, было принято выйти наружу и расчистить территорию возле центрального входа. Виктор Петрович вместе с Андреем Скворцовым и дюжиной поисковиков занялись этим делом. Половина из отряда занималась расчисткой, другая половина следила за периметром. Всё было организовано согласно инструкциям, которую никто не смел нарушить.

      Я стоял на стене всё это время, лишь в определённые моменты уходя внутрь, чтобы немного отдохнуть. Во мне образовалась вереница различных чувств, среди которых чувство опасности было главенствующим. Я не мог себе позволить уйти, даже просто, чтобы поесть. Хоть голод и терзал меня, но он отступал на второй план. Целые сутки я провёл в дозоре, как и большинство здесь, внимательно следя за стеной тумана, что тёк поодаль от наших стен. Странно, хоть факелов было достаточно, чтобы осветить пространство, но туман каким-то странным образом отползал довольно далеко от нас, будто боясь не огня, а самого нашего университета – стен этой настоящей крепости, гарнизон которой до сих пор продолжает держать оборону, не сдаваясь. До последней капли крови.

      Воздух завлёк удушливый запах, сладковатый. Запах гниющей плоти. Убитые твари, распластавшиеся в огромном количестве у наших стен, начали постепенно гнить, и вонь от них врезалась в ноздри даже сквозь респиратор. Я не знаю, куда поисковики уносили тела, их было слишком много, но я уверен, что запах этот не развеется, а будет здесь висеть теперь всегда. Как напоминание нам о том, что нужно держать ухо востро и не терять бдительность. Или как ещё одно препятствие помимо непроглядной мглы. Видимо, сама изменившаяся, изуродованная природа решила испытать нас на прочность. И я не знаю, какие ещё сюрпризы она преподнесёт, когда ей станет скучно играть с нами и она решит окончательно нас уничтожить.

      Поисковики возились снизу целый день, и только когда сумерки опустились на эту мёртвую землю, последнее тело твари было унесено в никуда и там же брошено. Виктор Петрович вернулся с отрядом внутрь, и мы плотно запечатали центральные двери, свалив рядом с ними ещё и мешки с песком и землёй вперемешку.