Живые отражения: Цветные осколки. Глеб Леонидович Кащеев

и та штука, что ворочает мысли. Чтобы думать, нужен мозг. Мозгу нужна оболочка. Называется голова.

      У меня нет рта, нет тела, но глаза точно имеются. Можно попытаться поморгать.

      Я старательно начала думать про веки. Я не хочу видеть гномиков и мне нужно зажмуриться.

      – Вы видели? Активность мозга изменилась. И, кажется, дернулись веки, – воскликнул маленький гномик.

      – Она может нас слышать?

      – Я ничего не могу исключать.

      – Попробуем еще раз. Я назначаю ей электрошок!

      – Опять есть реакция!

      – Значит она все-таки как-то воспринимает реальность. За это можно зацепиться. Выведите ее из комы как можно скорее, иначе процесс станет необратимым, – сказал крупный гномик, и добавил громко, вроде как специально для меня, – иначе мне придется назначить э-лек-тро-шок!

      Главное, его голос показался мне подозрительно знакомым, но я не могла вспомнить откуда.

      Глава 3

      Врач пришел, когда я уже могла сидеть. Это был среднего роста мужчина чуть за сорок, который явно стеснялся своего уже существенно наметившегося пуза. Халат он напялил поверх мерзкой оранжевой водолазки, горло которой торчало над белым воротничком. Как только он заговорил, я тут же распознала в нем маленького гномика из моих то ли глюков, то ли сновидений.

      – Здравствуйте. Мы еще не представлены друг-другу, но я знаю вас уже три месяца.

      – Кто был второй? – спросила я.

      Мысли текли вяло, а голова слегка кружилась, как будто я махом опрокинула в себя пару бокалов шампанского после того, как не спала пару суток. Мозг вроде бы работал, но на четверть оборота, иногда сбоил и зависал.

      – Вы о чем? – нахмурился врач.

      – У моей постели вы утроили консилиум с кем-то главнее вас. Он отдавал вам приказы. Кто это был?

      – Давайте вопросы тут буду задавать я, – нахмурился врач. – Мы обсуждаем вас, а не персонал больницы.

      – А… ну удачи, – ухмыльнулась я.

      – Вы зря относитесь к этому с таким скепсисом. Три месяца вы провели в коме и чуть не умерли. Да и сейчас вы в сознании только благодаря препаратам. Если вам кажется, что с вами все в порядке, то это не так.

      Я промолчала, глядя ему в глаза. Он открыл перед собой старую картонную папку. У меня сразу возникла ассоциация с советскими фильмами, где следователи тоже во время допроса всегда держали на столе «Дело» подозреваемого. Интересно, в каком я времени или мире? Никак не могла понять. Водолазки были в моде в королевстве, когда я… что? Правила или только появилась там, бегая по заданиям Казимира? Я не могла вспомнить.

      – Как ваше имя? – спросил он.

      – Как будто вы сможете это проверить, – усмехнулась я, – Я сейчас назову любое женское имя и что?

      – Назовите, – терпеливо повторил он.

      Я ненадолго растерялась. В голове роилось множество имен. Ирина, Александра, Жанна, Екатерина. Все были одинаково родными. Я пыталась вспомнить как называл меня папа и в памяти тут же всплывали все варианты. Вот он склоняется над кроваткой и говорит: «Ирочка, Сашенька, Жанночка,